Тут меня передёрнуло. Я вспомнил, как в прошлый раз был в гостях у Авеллы и едва не поплатился за это жизнью.
Что ж, это весьма хорошая идея, кивнула Акади. Я беру на себя твоего отца.
Она удалилась за дальний стол, туда, где уже кучковались родители поступающих. А мы с Авеллой сели.
Я почувствовал слева что-то, выражающее нетерпение, и решил попробовать себя в светском общении.
Авелла, познакомься, это мой друг и сосед по комнате, Ямос, сказал я. Ямос, это Авелла из рода Кенса.
Очень приятно! Авелла тут же перегнулась через меня и пожала Ямосу руку. Он залился краской, коснувшись её тонких пальчиков, но дар речи не потерял.
Я Кгхм Да, мне тоже приятно. Я из рода Калас. Вы, наверное, не слышали. Это довольно маленький род
Господин Ямос, я прекрасно знаю ваш род, возразила Авелла. Вы получили дворянство в годы, предшествовавшие битве с Огнём. Тогда многим сильным магам позволили стать родоначальниками в обмен на помощь в войне. Ваш дед, господин Сакон, был одним из тех, кто держал блокаду в этих горах, уже после наложения печатей.
Ямос, судя по всему, был изумлён. Более того, я готов был поклясться, что он про род Кенса не смог бы рассказать вообще ничего. А вот Авелла всё-таки была чудом. Она никому не позволяла чувствовать себя смущённым.
Я с детства изучаю всё, что относится к Земле, сказала она, будто извиняясь. Ни внешностью, ни характером я не похожа на мага Земли, потому и стараюсь навёрстывать.
Но Ямос всё-таки застеснялся.
Госпожа Авелла, я Прошу прощения, что выгляжу неподобающе. Видите ли, мой раб Он пропал.
Да что вы говорите? всплеснула руками Авелла. Невероятная история. Наверное, вы вскоре купите нового?
Ну да, надо. Только уже после поступления.
«Мама в бешенстве и решила наказать», догадался я.
А потом мне пришла в голову другая мысль, и я обратился к Авелле:
А у тебя есть рабыня?
Я хотел услышать «нет». Как-то неприятно было представлять этот одуванчик рабовладелицей.
Авелла едва заметно поморщилась, потом кивнула.
Да По правде говоря, я бы охотнее сама себя обслуживала, мне это совершенно не трудно. Но в этом заведении сложились определённые традиции, и папа настоял.
А какая она?
Вон там. Стоит рядом с вашей, господин Мортегар.
Я повернул голову, готовясь увидеть умопомрачительную красотку. У меня сложилось впечатление, что девочки относятся к своим рабыням как к куклам: наряжают их, заплетают и потом хвастаются друг перед другом, тщательно следя, впрочем, чтобы те не затмевали их собственную красоту.
Однако рядом с Натсэ стояла Ганла. Стояла, хлопая глазами и являя собой лучшее доказательство того, что спасти людей от самих себя невозможно. Хотя Лучше уж Авелла, чем Герлим. В этом мы всё-таки победили.
Не знаю, вроде хорошая девочка, неуверенно говорила Авелла. Купили за один гатс. Впрочем, я в этом не разбираюсь. Нужно будет раздобыть ей что-нибудь мягкое, чтобы спать на полу.
Вы будете жить в общежитии?! изумился Ямос.
Конечно. Это обязательное условие. Мы ведь воины и должны привыкать к трудностям!
Авелла сжала кулачок и воинственно подняла его в воздух. Я беззвучно засмеялся, уткнувшись носом в стол.
Но я думал, род Кенса найдёт способ
Нет, перебила Авелла. Папа категорически против поблажек для меня. Он хочет, чтобы я была сильной. И я хочу того же.
Пока мы болтали, зал наполнился. Будущие студенты заняли сразу три стола. Поскольку остальных студентов не было, занимали только одну половину столов. Все сидели тихо, чувствуя торжественность момента. Родители, занявшие оставшиеся столы, вели себя более раскованно. Оттуда слышались громкие разговоры, смех. Я заметил, что на столах стоят кувшины и кубки.
Рядом с госпожой Акади я увидел Тарлиниса, отца Авеллы. Он опять был во фраке и в пенсне. Через это пенсне он смотрел на меня. Я кивнул, понятия не имея, насколько это вежливо и уместно. Тарлинис отвернулся.
У входа собирались преподаватели, их было десятка два мужчины, женщины. Разумеется, я увидел мрачную вампирскую рожу Герлима. Он смотрел на меня. Я заставил себя улыбнуться, вложив в улыбку дерзкую мысль типа: «Хрен ты меня достанешь, уродец». Получилось. И даже
никаких огненных букв перед глазами. Я менялся. И, несмотря на мрачное настроение, мне нравились эти перемены.
Отвернувшись от меня, Герлим посмотрел в сторону Ганлы и Натсэ. Тут у меня внутри что-то сжалось. Нехорошо Совсем всё нехорошо. Конечно, у Ганлы вроде как стёрта память, но Герлим знает, что она была рабыней. И толстяк с рынка это подтвердит. А если верить Ямосу, то снять ошейник может только маг Огня, как и стереть память. Ещё Герлим запомнил Натсэ. И рядом с Натсэ сейчас стоит Ганла.
Когда Герлим вновь повернулся ко мне, он тоже улыбнулся, как бы говоря: «Ты у меня ещё попляшешь щусёнок». Я только кивнул, принимая вызов.
Этот хмырь тебя, кажется, не любит, заметил Ямос.
Ага, сказал я. Не сошлись во мнении по поводу изящных искусств.
Вдруг все разговоры стихли. Ученики, родители поднялись с мест, приветствуя вошедшего мага. Он был высокий, плотный. Его волосы, некогда чёрные, и сейчас ещё боролись с сединой. Взгляд был тяжёлый и сильный. Когда он шагал, казалось, сам каменный пол услужливо проминается под подошвами его сапог.