Ваш предок? спросила заинтригованная журналистка.
О, нет: перед вами самый блистательный защитник бресской курицы, выдающийся поэт Габриэль Викер, дважды удостоенный премии Французской академии.
Никогда о нем не слышала.
Он умер в одна тысяча
девятисотом году, и поверьте, такого творца больше не будет. Послушайте-ка это милое стихотворение! сказал он, схватив со стола маленький томик в потертом кожаном переплете, и ему не понадобилось долго его листать, чтобы найти текст, который он и без того явно знал наизусть. Только вслушайтесь! Это называется «Пулярка»:
Они подождали, пока не отъедут на несколько десятков метров, и громко расхохотались.
Еще немного, и на нас обрушился бы весь птичий двор! поперхнулся от смеха Пако, включая радио.
Он воспользовался чеканным ритмом отрывка техно трехлетней давности и сымпровизировал, довольно неплохо подражая рэперам-латиносам из испанского Гарлема, несколько од в честь свиньи, индюшки и ежа, а Лора прыскала от смеха на каждой из рифм, пристойность которых становилась все более сомнительной. Ей уже казалось, что она вот-вот задохнется, а фотограф забирался все дальше и дальше, пока совсем не хватил через край, описывая животных в ситуациях, граничивших с категорией «только для взрослых».
Так и не дождавшись упреков, Пако прибавил газа, а с приближением к лионским пригородам увеличил громкость радио. Метеопрогноз предрек легкое потепление, спрыснутое мелким дождичком, из информации о положении на дорогах следовало, что на северной объездной дороге наблюдается небольшое замедление хода. После чего начались новости с сообщения, по поводу которого не было сделано никаких новых уточнений, а если судить по тону диктора, его крутили по кругу с самого утра: Эрик Шеврион, владелец бушона «Старый очаг», был найден мертвым в заднем помещении своего ресторана.
22
В новостях сообщали крайне мало подробностей. Лора пыталась узнать больше на других местных частотах, но была вынуждена признать, что одни и те же короткие сообщения повторялись везде: третья жертва, третий бушон, серия смертей продолжалась. И это все.
Жан-Филипп Рамо ответил в последний миг, как раз перед тем как включился его автоответчик.
Да, я слушаю.
Привет, это Лора. Не помешала?
Привет.
Я только что узнала насчет Эрика Шевриона Ужасно!
Как всегда.
Ты ты все еще следишь за этим делом?
Разумеется.
Пако, сосредоточившийся на дороге, изобразил довольную улыбочку, правда, еле заметную, чувствуя, что Лора в замешательстве. Рамо был холоден, по крайней мере не слишком разговорчив. Но она не позволила себя смутить и решила сменить стратегию:
Тебе знакома аббревиатура «БПБК»?
А что?
Значит, знакома.
Так, слышал немного,
но почему ты заговорила об этом сейчас?
Да потому что эту новую марку собирались вместе запустить Жером Тевене, Жиль Мандрен и Эрик Шеврион.
Кто тебе сказал?
Неважно. Это значит, что всех троих объединял отнюдь не простой факт, что они были лионскими рестораторами и держали бушоны Нет, между тремя убитыми существовала более тесная и глубокая связь!
Ты говорила об этом полиции?
Нет. У меня не было повода, я же и вообразить не могла, что Шевриона тоже убьют!
Разумеется.
А ты ты знаешь, как его убили? Тем же способом?
Откуда ты звонишь? спросил Рамо с легким раздражением в голосе. Я слышу что-то вроде шума мотора
Мы с Пако возвращаемся из Бурк-ан-Бресса.
Слушай, я в кафе на улице Сен-Жан. Давай здесь и встретимся, заключил он, не дожидаясь ответа.
Двадцать последних километров они проехали в могильном молчании. Пако следил за белой линией, бежавшей по мокрому асфальту, а Лора уперлась взглядом в какую-то точку на горизонте. Оба словно оцепенели, ошеломленные новостью. Вблизи кварталов старого Лиона все усложнилось. «Старый очаг» был оцеплен полицией, которая удерживала на расстоянии толпу, столь же любопытную, сколь и встревоженную. Движение стало невозможным, гудели машины, люди горячились, берега Соны сковывала удушающая атмосфера. Лора снова набрала номер Рамо:
Мне будет трудновато найти тебя в этом столпотворении. Кругом полно народа, улицы перекрыты, все машины пытаются проскочить, просто жуть и
Где ты сейчас?
Перед мостом маршала Жюэна.
Так, ладно Скажи Пако, чтобы высадил тебя на набережной, самую малость не доезжая до Дворца правосудия, я тебя найду.
Фотограф с сожалением позволил Лоре выскользнуть из салона и без всякого удовольствия поехал дальше, держа путь к прокату, чтобы вернуть автомобиль.
Едва выйдя из машины, журналистка увидела Жана-Филиппа Рамо, шедшего к ней нервным шагом. Его озабоченный взгляд был опущен к земле.
Очень мило, что пришел за мной. Здесь атмосфера слишком наэлектризована. У меня впечатление, что все это плохо обернется.