Лора с сомнением взяла книгу в руки и пролистала 1281 страницу этой гурманской библии, издававшейся с 1907 года и содержавшей тысячи рецептов, весьма многочисленные советы и разумные мнения о том, как готовить пищу и принимать у себя гостей, и все это в довольно словоохотливом и ироничном стиле. В качестве закладки был использован билет в метро, и он отмечал первую же страницу этого труда, озаглавленную: «Как бороться с тучностью гурмана». Лора ознакомилась с ней:
Завтрак250 г легкого чая без сахара и небольшой круассан.
Обед
200 г какого-нибудь мяса, приготовленного как угодно.
300 г зеленых овощей, бланшированных в кипятке и обжаренных в сливочном масле на сильном огне. Какой-нибудь салатик.
250 г сырых или сваренных без сахара фруктов.
Около двух часов пополудни одна-две чашки чая, отвара ромашки, липового цвета и т. п., и в пять часов в случае надобности стакан воды или лимонада.
Ужин
Два яйца, приготовленных как угодно, или крылышко, или ножка цыпленка, или некрупная рыба, или (во время охотничьего сезона) некрупная дичь: дрозд, перепелка, пара жаворонков, половина молодой куропатки и т. д.
200 г зеленых овощей, обжаренных в сливочном масле на быстром огне, или салат.
250 г сырых или сваренных без сахара фруктов.
Вечером одна-две чашки чая или какой-нибудь настой, в крайнем случае грог, и перед тем как лечь в постель стакан воды.
Всего не больше 100 г сливочного масла, это максимум.
В конце концов Почему бы и нет?! согласилась Лора. Зеленые овощи и протеины
Она захлопнула книгу и изучила матовую обложку, поглаживая ее ладонью.
Знаешь что? Надо бы подумать о новой рубрике
Случайно, не о диетах? спросила, встревожившись, Дафна.
Нет, дух журнала мы менять не будем. Я думала скорее о статьях, рассказывающих о разных выдающихся личностях в истории кулинарии Хотелось бы, чтобы мы немного поговорили об Эскофье, Антонене Кареме, о Брийя-Саварене Ты следишь за моей мыслью?
Совершенно с тобой согласна, воодушевилась Дафна. Мы могли бы подобрать отличный иконографический материал, поработать с шрифтами Быть может, сделать даже отделяемый вкладыш А что, если начать с Али-Ба́ба?
Можно было бы рассказать о нем, о его карьере инженера, о геологоразведке, которую он производил во французской Гвиане, в Патагонии, Бразилии, в Трансваале и уже не упомню где еще
Похоже, что он забирался даже в Сибирь и в самую глушь Дикого Запада!
Ты наверняка представляешь себе условия его работы то есть однообразное и скудное питание утром, днем и вечером где-нибудь на краю света Это и побудило его попытаться улучшить базовые рецепты, разнообразить их новыми вкусами, продолжая при этом питаться местными продуктами
И вот так сущую каторгу можно превратить в успех, пробормотала Дафна самой себе.
И обязательно надо будет упомянуть его кредо: «Не подобает жить, только чтобы есть, но, продолжая есть ради сохранения жизни, надо постараться справиться с этой задачей так же, как и со всеми прочими, как можно лучше и с удовольствием» .
Лора процитировала гастронома по памяти, вдохновенно и положив руку на книгу, словно торжественно клялась всегда отстаивать эту точку зрения на кулинарию. Дафна, на которую это произвело сильное впечатление, спросила, глядя на нее округлившимися угольно-черными глазами:
Ведь его семья вроде была из Польши?
На самом деле его звали Анри Бабински. Предполагают, что он выбрал псевдоним Али-Баб, потому что alis или alius по-латыни значит «другой», а Баб это всего лишь уменьшительное от Бабински . Для себя самого он оставался всего-навсего «другим Бабински», поскольку рядом был его брат Жозеф, знаменитый невропатолог. Но баба по-польски значит «пирожное». Стало быть, на самом деле никто ничего толком не знает, а о нем можно столько всего рассказать!
Телефон Дафны зазвонил, прервав их разговор. На экране высветился номер фотографа, того самого, с кем предварительно договорились насчет пересъемки морских гребешков для рубрики «Рыночная свежесть». Так что пришлось незамедлительно ответить.
Лора воспользовалась этим, чтобы просмотреть присланные ей сообщения. Они были от дочери. Как и следовало предположить, Амандина отклонила ее предложение вместе пообедать: у нее «наклевывалось кое-что с подружками». Пако не подавал признаков жизни, видимо, обстановка в Лионе была спокойная. Предположения Жана-Филиппа Рамо оказались ошибочными: серия убийств на этом прервалась. Разве что
Лора не была терпеливой по своему характеру и успокаивалась, только когда считала, что может управлять событиями. Она терпеть не могла неопределенности. В сомнении она отправила сообщение.
13
Все еще под впечатлением от увиденного, Пако преодолел двенадцать ступенек, ведущих в парадный двор, где вьющаяся по стенам сорокаметровая фреска, окрещенная «Улицей великих шеф-поваров», воздавала честь тем,
кто вошел в историю. Поль Бокюз хотел почтить здесь память легендарных кулинаров, запечатлеть для вечности образы столпов этого искусства, представить их в натуральную величину и в обстановке, близкой к действительной перед кухонными плитами и рабочими столами, в окружении благородных продуктов и блюд, которые из-за своего гиперреализма вызывали обильное слюноотделение. Тут были: Антонен Карем, Огюст Эскофье, Александр Дюмен, Фернан и Мадо Пуэн; можно было видеть также Эжени Бразье и Матушку Фийю, на которых смотрел Эдуар Эррио, исторический мэр Лиона и председатель Совета, который не побоялся заявить, что «политика вроде сосиски должна подванивать дерьмом, но не слишком». Были тут, разумеется, собратья и друзья Бокюза: Франсуа Биз, Жак Пик, Жан Труагро и Ален Шапель, а также Реймон Оливе в черно-белом телевизоре. А заодно и иностранные шефы, такие как японец Сидзуо Цудзи или американец Джеймс Берд. Наконец, появлялся и сам мсье Поль по-царски величественный и снисходительно-благодушный, изображенный рядом с сыном и между обеими женщинами своей жизни.