Они вернулись заметно навеселе, впрочем, и не совсем пьяные, оставив позади себя церковь Сен-Низье и двигаясь по набережным медленным осторожным шагом в сторону площади Целестинцев.
Ночь была коротка, а ритуал утреннего кофе затягивался чуть не до бесконечности между едва подавленными зевками. Лора постановила, что они позавтракают где-нибудь в городе, чтобы покончить наконец с ватной, обволакивающей негой гостиницы.
Но тут в бар прихрамывая вошел какой-то приземистый старичок, кутавшийся в великоватую для его хилых плеч вельветовую куртку, направился прямиком к стойке и облокотился о нее. Кивнул вместо приветствия своему соседу, человеку явно того же возраста, краснощекому и с выпирающим из-под слишком короткого жилета пузом.
С запада дует, сказал хромой, шмыгнув носом. Гадость. Небось весь проходняк вымочит!
Привет, папаша Гамбий, что будете? спросил его официант.
Дай-ка мне кофе по-советски!
А тебе, папаша Бамбан? Как всегда?
Да, кофе по-бельгийски! ответил в свой черед пузатый старикан, чьи замедленные движения допускали мысль, что эта порция у него уже не первая.
Официант налил бокал красного божоле и кружку бочкового пива.
Мандрен сегодня ночью загнулся! вдруг заявил папаша Гамбий, вытирая нос рукавом.
Жиль?
А я тебе что толкую, пацан?.. Жиль Мандрен!
Да ну?! Гонишь, поди?
Лора и Пако вздрогнули, внезапно проснувшись. Оба побледнели. Их хмурые взгляды встретились, притом что они не обменялись ни одним словом.
На улице Мерсьер народу тьма-тьмущая продолжил папаша Гамбий, отхлебнув глоток красного. Легавые повсюду!.. Поутру мусорщики как раз за своей помойкой приперлись, глядь, а задняя-то дверь открыта, ну и нашли его
Он уж окоченел небось? поинтересовался папаша Бамбан.
Это как пить дать. На полу валялся От такой затрещины не очухаешься черепок всмятку Бедняга. Так ему еще здоровенный пластиковый мешок на башку напялили, чтобы он задохся
Что-нибудь сперли? Ну, лопатник там, бабло из кассы как у Тевене той ночью?
Пацан, который это устроил, свое дело знает, это тебе не доходяга какой-нибудь. Наполовину ничего не делает.
Что за паскудство! Хотя бывает и хуже Мандрен-то копыта откинул и небось даже пикнуть не успел.
Тут ты прав, так иногда даже лучше заметил Гамбий. Я только одно знаю: щас все начнут трепать об этом что ни попадя, наврут с три короба
Это не по моей части, я сплетни распускать не люблю Но не нравится мне, что двух наших из-за каких-то бабок грохнули.
Наверняка весь город развоняется А у кого кишка потоньше, обделаются с перепугу!
Да уж, паскудство так паскудство! проворчал папаша Бамбан, допивая остатки пива.
Ну, пока, я отчаливаю, бросил хромой зычно, горло промочил, и будет!
Да ладно тебе ломаться, прямо как девка Давай еще по одной!
А я тебе говорю: хватит языком чесать Поканал я.
Хоть бы дождь переждал. Вымокнешь ведь!
Плевать, ответил Гамбий, пожав плечами.
И заковылял к двустворчатой стеклянной двери, не обращая внимания на капли дождя, уже усеявшие пятнами тротуар.
Папаша Бамбан заказал следующую кружку пива, вяло толкнув пустую по барной стойке. Лора сидела как громом пораженная рот приоткрыт, чрезвычайно бледное лицо, обведенные серой тенью глаза.
Ты понял то же самое, что и я? прошелестела она.
Боюсь, что да, ответил Пако, качая головой. Вид у него при этом был озадаченный.
Вчера утром Жером Сегодня Жиль пробормотала Лора, подрагивая подбородком. Это это
Отстой, сказал Пако, не очень-то зная, подобает ли так говорить в подобных случаях. Полный отстой!
Лора глубоко вздохнула, выпрямилась, закрыла ладонями бескровные губы и зажмурилась. Она сидела так довольно долго. Фотограф искоса наблюдал за ней, не осмеливаясь ни прямо посмотреть, ни пошевелиться.
Я знаю одного журналиста из «Прогресса», сказала она наконец немного окрепшим голосом, быть может, он сможет сообщить какие-нибудь подробности Я ему позвоню.
Гастрономический критик?
Нет, пишет только по общественным вопросам и еще немного о местной политике Надеюсь, он не откажется поделиться со мной информацией.
Как его зовут?
Жан-Филипп Рамо, как музыканта.
Не знаю такого Он из какой группы?
Да о чем ты? с раздражением спросила Лора.
Рамо Рок, что ли, играет?
Скорей уж барочную музыку Ты это нарочно?
Да нет, я же говорю, что не знаю такого А твой журналист он в каком роде?
Мы встретились прошлой зимой, когда самые великие из звездных шеф-поваров мира приехали оказать почести Бокюзу, которого Кулинарный институт Америки тогда только что объявил «Шефом века» Поскольку Жан-Филипп тоже освещал это событие, мы с ним познакомились на праздничном ужине и отнеслись друг к другу с симпатией.