Теперь, что касается самого Новгорода, промолвил Дан и сделал вид, что задумался. Однако через минуту встрепенулся и начал говорить дальше: Вы, конечно, можете привести в порядок старое оружие на складах, восстановить новгородские стены и уговорить остаться в Новгороде слуцкого князя, но Он замолчал, поерзал на бревне, сидеть долго на нем было неудобно бревно, все-таки, не стул, и затем продолжил: В городе очень многие недовольны боярами. И не только чернь, но и житные люди, и купцы. И воевать с Москвой они не хотят. Потому что их жизнь становится все хуже и хуже, а московский князь Иван lll обещает им защиту и различные послабления Дан на секунду замолчал и произнес: Хотя, хм, жизнь простого люда в Москве, как бы еще не тяжелее Однако, тут же, добавил: Впрочем, там другие порядки Так, вот, бояре в Новгороде загоняют людей в кабалу и обдирают до нитки. Сколько у бояр долговых расписок и закладов «молодших людей», а, воевода? задал вопрос Дан. Иные уже ими могут обвешаться, как дерево листьями
Ты, к чему это, мастер, клонишь? недовольно спросил тысяцкий, сам являющийся крупным боярином.
А к тому, ответил Дан, что ничто не спасет город, который некому защищать. Или вы, я говорю о боярской «осподе», серьезно надеетесь, что простые бондари и плотники, гончары и другие новгородцы, разорившиеся благодаря боярам, будут не щадя живота своего защищать
город? Так, как делали это раньше?
Ты тут нездешний, жестко сказал воевода, ничего в Новгороде не понимаешь.
Не понимаю, спокойно согласился Дан. Но, если бояре и богатейшие купцы Новгорода не перестанут разорять «черный люд», если вы не введете какие-то ограничения по долгам, никакое оружие и никакие новые стены город не спасут. В первую очередь вас, бояр, не спасут! Или боярыня Марфа Борецкая, посадник Дмитрий и ты, тысяцкий, рассчитываете, что боярское ополчение сможет само, без черни, спасти Новгород? Дан взглянул на тысяцкого. По лицу воеводы ходили желваки, затронутая Даном тема новгородскому тысяцкому явно не нравилась. Дан снова вздохнул и произнес: Хорошо, оставим этот вопрос, пока, в сторонке
А, теперь, смотри, воевода, сюда, Дан нагнулся и подобрал с травы валявшийся отщеп бревна, вот у меня лист бересты. Он начертил на земле, более-менее, как бы лист бересты. Я делю его на две части. На одной стороне рисую дань, какую взял с Новгорода московский князь в прошлую войну Дан оторвался на минуту от рисунка, который чертил и обратился к воеводе. Скажи, воевода, сколько вы, сколько Новгород, заплатил тогда Москве? Когда новгородское ополчение было разгромлено под стенами Руссы и пленным, Дан возвысил голос, и пленным Ты же помнишь, воевода, пленных новгородцев, которым татары отрезали носы и губы? неожиданно хрипло спросил Дан. Ведь, ты тоже участвовал в этом сражении! почти выкрикнул Дан. Тысяцкий даже дернулся от этого крика, его подручные схватились за мечи и привстали. Семен, суетившийся возле печек для обжига керамики, застыл на месте и, повернувшись, удивленно очумело уставился на Дана, а из сарая выскочили Вавула, Зинька и Лаврин. Даже соседи, те, кто поближе, возившиеся на дворах хоть на посаде усадьбы и располагались не впритык, как на улицах в самом Новгороде, но, все же перестали работать и завертели головами, пытаясь понять, где кричат Но Дан уже успокоился, вспышка ярости за попавших в плен, по вине бездарного руководства, в прошлой войне с Москвой и жестоко изуродованных новгородцев прошла.
Прости, воевода, тихо произнес он. Дан сам не знал, с чего это он, вдруг, сорвался на тысяцкого. Может, потому, и он подсознательно это чувствовал, да и не только подсознательно, что ему нужно было вывести тысяцкого из равновесия и заставить его посмотреть на мир другими глазами? Чтобы он принял и понял неизбежность тех перемен, которые Дан собирался ему предложить? Ибо чем скорее тысяцкий, а через него и бояре новгородские во главе с боярыней Борецкой и новгородским посадником поймут то, что Дан им говорит, и начнут действовать, а значит менять Новгород, тем больше шансов у города отбиться от московских войск А, может, и еще почему он, Дан, сорвался. Но, в любом случае, произошедший инцидент нужно было немного сгладить, так, чтобы не вспыхнул сам воевода и не отдал приказ своим подручным отправить Дана куда-нибудь по ту сторону бытия или просто в городскую «холодную», с формулировкой оскорбление высшего должностного лица Новгорода. Притом сгладить нужно так, чтобы тысяцкий не стал его врагом.
Думай, голова, думай, срочно приказал себе Дан
Я, воевода, пока по земле ходил, столько всякого насмотрелся, задумчиво сказал Дан он снова занялся, мягко говоря, сочинительством. В конце концов, не в первый раз, и, скорее всего, не в последний, мелькнула философская мысль в сознании Дана и все от глупости и жадности людской, невпопад закончил начатую фразу Дан. Подумал и, артистически вздохнув, добавил выражение одного известного в будущем актера «К гробу багажник не приделаешь», на ходу перефразировав его в соответствующее эпохе и религиозности: Только в царствие небесное сундуки со златом не прихватишь. Возможно, тысяцкий, и собирался вспылить до этих слов Дана, но последнее выражение, и это было видно, погасило весь его запал. Он, лишь, махнул рукой своим «мужичкам», и те опять уселись на бревно. Домашние тоже постепенно успокоились и принялись за работу. И любопытствующие соседи как-то мгновенно занялись своими делами.