Левее забирайте! раздалось с небес. Еще левее и через пару сотен метров: Ай, я хотел сказать: правее! Еще правее! А вообще, ладно, идите прямо, она почти перед вами
Но почти перед нами были кусты терновника, так что спирита мы еще много раз помянули ласковым словом, пока Йехар не вынул клинок и не расчистил дорогу. Тут выяснилось, что до деревни точно рукой подать: спуститься с холма да пройти через небольшую фруктовую рощицу. Особенно радовало последнее: мне вспоминались школьные сведения о природе Греции и урожаях, остальные шаг тоже потихоньку прибавляли и прибавляли
У самой рощи наш энтузиазм сошел на нет.
Плодов не было. Никаких. Нельзя даже было определить, что за деревья тут росли. Листья изодраны в клочья, да и пахло отнюдь не финиками.
Ну общественное место поклонения, съязвила Виола, затыкая нос. Толку от этого было ровно ноль: смрад резал глаза и наваливался тяжелыми волнами, щипал горло. Хорошо Эдмусу: поднялся сразу над вершинами деревьев и издевательски заверял, что он к этому никакого отношения не имеет.
Спасибо еще, роща была небольшой, прошли мы ее живо, хотя не сказала бы, что вид деревни нам
принес долгожданное облегчение.
Она была совершенно пустынной что издалека, что вблизи. Дома когда-то были добротными, но сейчас стены были все в глубоких царапинах, где-то с пробоинами, местами заделанными ветвями. Болтающиеся двери и растрепанные крыши, на которых только каким-то чудом держатся украшения чучела огромных грифов. Ни собак, ни домашней птицы, ни блеяния коз или овец никого и ничего на улицах, и только везде все тот же страшный смрад от куч нечистот на улицах.
Здесь случилось что-то ужасное, возвестил очевидное Йехар.
Ясное дело, не «Ниагары» обпились, гнусаво огрызнулся алхимик. Он с мукой во взгляде зажимал нос.
Вот теперь до всех дошло, что такое Ниагара, но комментировать с зажатыми носами и ртами никто не отважился. И именно в эту самую минуту Эдмус с воздуха крикнул, что видит на улице человека.
Так мы узнали, что у спирита есть достоинства помимо длинного языка и мощных крыльев. Например, отменные глаза, поскольку мы упомянутого человека не заметили в пяти метрах от себя.
Как его вообще можно было назвать человеком? Ходячий скелет с обвислой кожей, который когда-то был греком, сидел на крыльце одного из домов, и протягивал к нам руки, издавая слабые, нечленораздельные звуки. Одет он был на удивление добротно, но одежда была ему великовата размеров этак на шесть. Невольно напрашивалась параллель с Веславом.
Йехар бросился к человеку и придержал его. Опустил на крыльцо. Тот медленно рассматривал нас огромными глазами на когда-то смуглом лице, потом указал на себя и слабо проговорил:
Офельт. Староста деревни.
В селе еще есть живые? встревожено спросил Йехар. Кто-нибудь?
Неуверенный, дрожащий кивок.
Вам помочь? У вас нет еды, голод, да? Ведун
И тут случилось нечто, что поразило нас всех и избавило от мучительной кончины самого странника, а то алхимик уже готовился напомнить ему точное название своей профессии. Староста медленно, но твердо, со жгучей безнадежностью покачал головой.
Еда? Еда есть. Оливки на деревьях. Финики, виноград и другое.
И сглотнул так явственно, что не осталось сомнений: полцарства отдаст за финик.
Сейчас! встрепенулся Йехар. Демон, быстрее
Но староста опять медленно покачал головой.
Вы не знаете, прошептал он. Деревня проклята. Много много лет. А вы своей дорогой.
Приземлился Эдмус, который уже успел где-то надрать полные горсти оливок.
С виду дрянь, заметил он, на вкус тоже, давайте я на охоту слетаю? Здесь столько змей, и ящерицы тоже
Но староста дрожащей рукой отвел от себя оливки.
В чем дело? спросила Виола. Какое проклятие?
Проклятие богов, Офельт не отрываясь, жадно смотрел на оливки, но руки за ними не протягивал. Однажды низринутая с Олимы Ата с дочерью остановилась в нашей деревне и получила приют. И великий Громовержец разгневался и послал их
Куда-куда послал?
Неверный вопрос. Видимо, надо было спрашивать, «кого».
Староста смотрел за наши спины и вверх, и лицо у него помертвело от страха.
Чучело на крыше ближайшего дома встряхнуло крыльями и высвободило из-под них голову. Человеческую голову: лицо как у ребенка, но с грубой кожей, с горящими злобой глазами, покрытое отвратительными складками-морщинами. Глаза мигом скользнули по нам, по оливкам, потом крылатый монстр открыл тонкогубую пасть и испустил длинный призывный вопль.
И шорох крыльев послышался с соседних крыш.
Гарпии, познакомила я общественность с нашей проблемой на будущее.
А арбалетные болты их берут? деловито поинтересовалась Виола.
Не знаю, попробуй.
Эдмус попробовал гораздо раньше. Пара взмахов крыльями и он пронесся мимо первой гарпии крылатой вопящей молнией, по пути удачно засветив ей пяткой в морщинистый лоб.
Птичек прошу под ногами не путаться!
Боммм! Гарпия замерла в воздухе, и тут же раздалось еще и «треннь!» и это обозначало, что лучше бы птичка не слезала с насеста. Дольше бы прожила.
Виола погладила арбалет и тут же зарядила его во второй раз. Староста в панике закрыл лицо руками, но ему-то было нечего паниковать: первая же гарпия, которая бросилась на нас с выпущенными когтями и оскаленными зубами, благоразумно смылась в поднебесье. Еще и криками себя подбадривала, и ее можно понять: для начала Йехар с Глэрионом, потом Виола с арбалетом, я в боевой позиции, готовая замораживать и испарять, ну, и Веслав, этот с таким озверевшим выражением лица, что и Горгона Медуза уползла бы на карачках. Итого четыре экземпляра, а вверху всего один, мелкий, без магии, правда, с громким голосом, но это поправимо, сейчас замолчит