Следом из-за занавески вышел Янтарь.
Тише, сказала он усталым голосом, ты сейчас всех распугаешь.
Янтарь, друг, как там дела? спросил Элледин. Он полностью проигнорировал возмущение Эрты. Вы очень долго не выходили.
Было много осколков от доспеха, ответил жрец. Его руки тоже были в крови, и он остервенело принялся оттирать их губкой прямо во время разговора. В основном, в грудной клетке. Вынуть нужно было все и поскорее, поэтому не отвлекались. Наконец, закончили.
Как он? взволнованно спросил золотоволосый. В сознании?
Ничего, хмыкнул драколюд. У него сильное сердце, выдержало и болевой шок, и переохлаждение, и потерю крови. Были опасения, что умрет в процессе, но обошлось. Сейчас он без сознания, и его лучше не тревожить, чтобы не усугублять страдания.
Я срастить рука, нога, вставила пару слов Эрта. Он нельзя шевелить! Тварь уходить! она вновь постепенно перешла на крик.
Элледин спокойно отреагировал на вопли женщины. Только вздохнул:
Что ж Он огорчится, что пропустит церемонию, но его здоровье сейчас важнее сантиментов. Пожалуйста, держи нас в курсе, Янтарь, он повернулся к путникам и сказал им какую-то короткую фразу, после чего они всей гурьбой, вместе с Каленгилом, устремились на выход.
Рыжий эльф заметил Кьяру.
Оруженосец? сказал он звонко и певуче. Сторожишь палатку от зубной феи?
Да, весело подхватила девушка. Настроение у нее было на редкость хорошее. От любых фей, исчадий и остроухих недоумков.
Не бойся, оруженосец, феи не любят запах серы, насмешливо продолжил рыжий. Он был бы симпатичным, будь у него более выразительные брови. Улыбка у него была широкая и насмешливая, а в зелено-карьих глазах плясали отблески золотистой ауры.
Отстань от нее,
осадил его Элледин. Она действительно охраняет.
Ага, вчерашний день, усмехнулся зеленоглазый, а затем вновь обратился прямо к девушке. Не серчайте, не каждый день увидишь женщину с хвостом. Принял вас за гончую йет .
Кьяра улыбнулась в ответ, демонстрируя острые клыки, а эльфы продолжили свой путь. Колкости рыжего были не так уж страшны. Эридан умел и жестче обласкать.
Проходя мимо, Арадрив остановился и сказал ей:
Эридан сегодня не встанет и завтра, наверное, тоже, так что лучше бы ты пошла отдыхать.
Я уже отдохнула, ответила Кьяра. Скажи, Арадрив, а Нежность это какой-то титул?
Синевласый немного задумался.
Я мало что знаю, наконец проговорил он. Нежность Ледяной Девы название ледяного топора, который был избран Госпожой Зимы в качестве своего священного оружия. Возможно, это и титул. Возможно, нет.
Вот оно что, хмыкнула чародейка. На какую церемонию вы собирались?
Сегодня будем хоронить и оплакивать наших павших, ответил эльф. Что ж, не буду отвлекать тебя от караула.
Он пошел следом за своими товарищами. В нем не было и следа того придурковатого, насмешливого мальчика, каким он предстал перед ней раньше. Эта необычайная серьезность в лице и тоне голоса была понятна Кьяре. Потерять товарищей это очень горько. Сама тифлингесса была далека от понятий семьи, как того надежного убежища, где тебя примут и полюбят несмотря на твои ошибки, даже если весь мир отвернется. С одной стороны она цинично отвергала подобное понятие, как неизбежность проявления слабости, мягкого подбрюшия, а значит, возможности для врагов нанести удар точнее и смертоносней. С другой стороны, что-то было гипнотическое в безусловной искренней любви и чувстве безопасности. Хоть она и считала себя прожженной, но порой и у нее возникали моменты сентиментальности.
Девушка устроилась неподалеку от полога, в густой тени шатра, и снова погрузилась в созерцание.
Лагерь постепенно проснулся, оживился. Мимо туда-сюда засуетились солдаты и рабочие, в основном люди и эльфы. Ни одного тифлинга или полуорка. Какое расистское войско, подумалось Кьяре. Видимо Эридан испытывал глубокое предубеждение к ее собратьям. Что за снобизм!
Вскоре ей стало скучно наблюдать, как палатки покрываются снегом, и она все же решилась рискнуть с жемчужиной. Потратив пару часов на настройку, чародейка обнаружила, что данная штучка способна держать концентрацию на заклинании вместо заклинателя, отчего возможности владельца артефакта расширялись. Сама девушка редко пользовалась подобной магией, поскольку в бою всегда был риск потерять сосредоточенность из-за боли и банальной неразберихи вокруг. Попусту тратить силы она не любила, но вещь все равно была полезная.
Девушке захотелось еще раз рассмотреть камушек, но, прикоснувшись к нему, она почувствовала, как в кожу впилось несколько щупалец, растущих прямо из артефакта. Извивающиеся нити ушли под кожу, проступив, словно вздувшиеся вены или нити грибницы. Боли не было, но чародейка ощутила внедрение чужеродного разума в свои мысли. В ушах послышался гул прибоя. Хорошенько обругав себя за глупость, попыталась снять украшение, но оно накрепко впилось в тело. Ведь предупреждала ее Тимора! Однако сделанного не воротишь. Кьяра поспешила найти шиверпайнских ведьм. Уж они-то должны были понимать, что делать с этой странной штукой.
После долгих поисков, боли от разрыва дистанции с подопечным, девушка, наконец, увидела двух фей, идущих вдоль ряда палаток. Судя по скорости шага, они никуда не спешили. Подбежав к ним, девушка поинтересовалась: