Подошла Бо оказывается, она прислушивалась к нашему разговору. Голос ее теперь отличался от обычного эфирного щебетания.
Она же совсем маленькая
Я уже большая! обиделась Хайя, а Эдмус пробормотал:
Здесь это обычное дело. Не говорил ли я вам, что мой мир не знает жалости и того, другого чувства?
А тебя кто-нибудь слушал, да-а? удивилась Бо. Я наконец поднялась во весь рост, протянула руку девочке и заметила:
Сказал бы, что твой мир перекосило тысячу лет назад так, что никакие Дружины не помогут и было бы понятнее.
Подошел Йехар бледный, с подозрительно блестящими глазами. Кивнул девочке, как старой знакомой, даже улыбку какую-то выжал, и обратился ко мне:
Все ли способны продолжать путь?
Вопрос неверный, тут же отозвался спирит. Ты лучше скажи: а такие вообще есть? Ну-ка, ну-ка, что я вижу три бледные физиономии, одна детская и полупрозрачная, еще одна моя, я ее не вижу, но она и в лучшие времена не отличалась красивым цветом Да еще наш алхимик так в себя и не пришел.
Все как по команде развернули головы к Веславу. Тот сидел, опершись о стену хижины и глядя в порядке разнообразия тоже на стену, только на противоположную. На лице была причудливая смесь из ужаса, боли и отвращения, само лицо было что-то вроде кристалла кварца добро бы белое, а то чуть ли полупрозрачное. Загара, понятно, как не бывало. Более того, алхимик почему-то и не думал покидать это состояние.
Я осторожно двинулась к нему, бросив по пути Бо и Эдмусу: «Присмотрите за девочкой». Присела на корточки, так, чтобы наши лица оказались на одном уровне.
Весл?
Почти сразу я поняла, что алхимику до противоположной стены нет никакого дела: взгляд его был расфокусирован и уходил в никуда. И все же он что-то видел, а может, и продолжал сейчас видеть, и едва ли это было что-то приятное, а то и выражение лица у Веслава было бы немного другим.
Веслав? я постаралась переместиться так, чтобы загораживать ему стену. Ты вообще здесь? Ты меня слышишь?
Прошло какое-то время, выражение лица алхимика не поменялось, но до меня дошло, что смотрит он теперь не сквозь меня, а на меня. Еще через несколько секунд он тихо, спокойно отозвался:
Конечно.
Слишком тихо и спокойно! Нормальный ответ в исполнении Веслава звучал бы примерно так: «На дурные вопросы не отвечаю! Я что похож на глухого?!»
Тебе плохо? Чем-то помочь?
Зрачки у него были расширены, как у видавшего виды наркомана, и это создавало жуткое впечатление: и без того темные глаза алхимика теперь казались двумя черными дырами. И, хотя смотрел он прямо на меня, очень пристально, я не могла схватить их выражение.
Помочь? переспросил он так, будто услышал только последнее слово вопроса: Зачем кому нужно помочь?
Тебе! рявкнула я и как следует встряхнула его за отвороты плаща. Тебе помощь нужна?
Честное слово, если бы он выдал что-то вроде: «Руки прочь, травлю без предупреждения!» я бы прямо всех австралийских кенгуру перепрыгала бы от радости, но ничего подобного не случилось, Веслав просто осторожно отцепил мои руки от своей одежины и ответил все так же, тихо, ровно и, самое страшное, вовсе без выражения в голосе:
Мне? Нет. Спасибо.
Он врал самым бессовестным образом, я же чувствовала, что у него дрожат пальцы. Но высказать вслух мне ничего подобного не дали: алхимик поднялся без посторонней помощи
и добавил негромко:
Мне бы свежим воздухом подышать.
И вышел из дома, ни на кого больше не глядя. Эдмус поскреб в затылке.
Ага, сказал он. Ну, оно-то, конечно, свежего воздуха там гораздо больше, чем здесь и указал сначала на дверь, за которой скрывалось заваленное трупами пространство, потом на дыру в потолке, откуда явственно сквозило.
Глава 6. Когда повсюду феномены
Может, предложить ей превратиться в пантеру? предложил Эдмус, который в противоположность нашей блондинке так и лучился самодовольством. Гордость в его желтых глазах объяснялась тем, что он только что произвел сложную строительную операцию: завалил дыру в потолке горами всякого хлама. В хижине теперь дуло вдвое меньше. У пантер ни туфель, ни волос, ну, шерсть только, так зато она за нее не расстроится!
Я от нее расстроюсь, - отвечала мрачно я. Не от шерсти, а от пантеры.
Шут скорчил обиженную гримасу Хайя захихикала.
Ты тоже грустная, - сказала она. Тебе тоже туфелек жалко?
Я постаралась полукивнуть, шут глянул на мои перемазанные в грязи кроссовки и зашелся смехом. Готова поспорить, он знал, что меня беспокоят совсем не туфельки.
Йехар с чертыханиями налаживал систему отопления, то есть, камин. Вид у него был какой-то взвинченный, и к нему с вопросами старались не подходить. Глэрион, который он использовал для растопки, и без того пылал угрожающе ярко.
В углу, поджав колени, сидел Веслав, который не сказал ни слова с того момента как вернулся с улицы. Лицо у Веслава было задумчивым и странного салатового оттенка. Нервного тика не наблюдалось, но алхимической холодной отрешенности не было тоже. Было то, что можно описать единственным словом «прострация».
Такое ощущение, что они решили поменяться ролями, поведал мне шут с ухмылкой. Как думаешь, скоро Весл начнет всех подряд спасать и махать мечом, а Йехар на каждое мое слово выдергивать из карманов бутылочки?