Меня он приковал к дереву, говорит Бенедикт.
Генри удивленно приподнимает брови.
Он приковал тебя к дереву? Ты серьезно? И почему я никогда не слышал об этом?
Ты так много говоришь, что я едва успеваю вставить слово. Бенедикт пожимает плечами. Это был большой старый дуб. Очень красивое дерево, но все же мне приходилось каждый раз зарываться в землю, чтобы укрыться от палящего солнца.
Ты приковал его к дереву? изумленно спрашиваю я.
Это долгая история. Лукас наконец слезает с меня и протягивает руку. Он все время пытался меня убить.
Бенедикт кивает.
Да, это правда. Наш король поручил мне отрубить голову злобной твари. Но Лукасу понравилось, как я сражаюсь, и он обратил меня.
Средневековье было суровым. Я подумал, что берсерк из викингов может пригодиться.
Я моргнула.
Ха.
Чем ты питался, когда был прикован к этому дереву? спрашивает Генри.
Каждый день перед рассветом он стоял в отдалении и бросал в меня кроликов, отвечает Бенедикт все тем же стоическим тоном.
Генри качает головой.
Что? Живых?
Нет, говорит Лукас. Это было бы жестоко. Я уже свернул им шеи.
Позвольте мне еще раз извиниться за то, что мы прервали вашу тренировку, говорит здоровенный чувак с басовитым голосом. Хотите, чтобы мы ушли, пока вы не закончите?
Заткнись, Бенедикт, говорит Лукас. Рад тебя видеть.
И я тебя, старик.
Этот вампир, должно быть, почти семи футов ростом. Он просто огромный.
А это, должно быть, моя новая сестра Скай, о которой я так много слышал.
Когда Бенедикт поворачивается в мою сторону, в голове возникает слово «любопытно». Но оно окружено светом теплых чувств. Как будто он счастлив быть здесь. Похоже, Лукас был прав насчет моего дара и его способности развиваться. Видеть чувство, связанное с этим словом, может быть очень полезно.
Привет, говорю я. Я смотрю, вампиры бывают больших размеров. Как Арчи не украл тебя для своей охраны?
Бенедикт фыркает.
Он пытался. Много раз. Насколько я понимаю, его больше нет с нами?
Отец оторвал ему голову. Генри ставит на проигрыватель пластинку Роберта Джонсона. Ты же знаешь, какой он, когда в плохом настроении.
Он бросил мне вызов, говорит Лукас. Типа того. Давайте поговорим в гостиной.
Бенедикт возвращается в коридор и устраивается поудобнее на причудливо выглядящем французском стуле. Генри забирается в кресло, а Лукас устраивается на диване. Второй раз за сегодняшний день он предпочитает сесть рядом со мной, что очень странно.
Я не собираюсь плохо себя вести. Я киваю в сторону большого старого кресла, которое стоит пустым. Ты можешь идти и сидеть на своем троне.
Генри смеется.
Любимое кресло отца действительно похоже на трон, не так ли?
Мне хорошо и там, где я сижу, говорит Лукас и кивает Бенедикту.
Лейла прибудет в город на закате, докладывает Бенедикт. Она и ее люди немедленно отправятся в отель Boulevard. Она рассчитывает, что к рассвету он будет под контролем семьи.
Мы будем там. Лукас делает паузу. Она уже решила, будет ли управлять этим местом?
Она сказала, что посмотрит, что будет чувствовать, говорит Бенедикт. Но, между нами говоря, в последнее время ей было скучно. Я видел фотографии этого отеля. Он выглядит дерьмово. А ты знаешь, как она любит хорошие ремонты.
Я поднимаю руку.
Что? спрашивает Лукас.
Кто такая Лейла?
Ты познакомишься с ней завтра вечером.
Но
Позже, говорит Лукас. Дай Бенедикту закончить.
Что ты делаешь? Бенедикт хмурится. Новорожденных так не воспитывают. Ты должен развивать ее любопытство и интерес к этому миру, в котором она теперь оказалась. Как еще она сможет правильно приспособиться к новой жизни?
Я как раз говорил об этом прошлой ночью,
говорит Генри, который абсолютно полон дерьма.
Возможно, если бы ты больше времени уделял разговорам и меньше тому, что ты делал с ней на той кровати Взгляд, которым Бенедикт осуждающе смотрит на Лукаса, делает мою ночь спокойной.
Генри кивает.
Да, отец. Хорошая мысль, Бенедикт. Очень хорошая.
Ты никогда никого не обращал, Генри, говорит Лукас.
Конечно, нет. Генри морщит нос. Я не хочу такой ответственности. Фу.
Лукас плотно сжимает веки, словно у него чертовски разболелась голова. Я изо всех сил стараюсь сдержать улыбку, но мне это не очень-то удается. Наблюдать за тем, как его собственная семья устраивает ему разнос, одна из истинных радостей в моей новой жизни нежити.
Скай, говорит Бенедикт. В нашей семье должность силовика занимает Лейла. Она была швеей у персидской принцессы и была обращена в 1300-х годах.
О, я обожаю эту историю, говорит Генри, садясь прямо. Она бросила отцу вызов в одной игре. Это было что-то вроде ранней версии нард. Тот, кто проигрывал, должен был оказать другому услугу. Она, конечно, разгромила его, и ему пришлось сделать ее вампиром. Разве это не здорово?
Лукас нахмурился.
Она не побеждала меня. Я хотел обратить ее. У этой женщины ум, который редко встретишь у другого.
В чем разница между силовиком и наемным убийцей? спрашиваю я.
Оба они отцовский сапог для надирания задниц, говорит Генри. В основном они выполняют его грязную работу. Но силовик делает публично то, что наемник делает тайно.