По-моему, там речь шла о нескольких фильмах, сделанных в поддержку русских во время войны.
Он мне пару раз описывал эту «гнусность», как он называл, в красках. Это касалось одного фильма, кажется, «Песнь о России». Рассказывал с отвращением, что это мерзкая пропаганда тоталитарного общества. Нельзя прославлять народ, который сражался за рабское государство. Возмущался, что в фильме показаны улыбающиеся дети, хрустальные люстры, роскошные рестораны, чистые улицы. Чего в России быть не могло.
Мне не верится, что там нет хрустальных люстр, и никто не улыбается.
Это не важно, дорогой мой, главное, ему дали облить грязью бывшую родину, усмехнулся Роджер. Он быстро натурализовался в Штатах и смог сделать себе огромное состояние. Думаю, это не случайное совпадение.
Понятно, а на эти бешеные деньги купил себе кресло мэра этого города.
Почему вы решили, что он мэр? Он лишь вложил деньги в строительство города. А правит всем вовсе не он. Я вам потом объясню.
К ним подошёл один из посетителей, который сильно выделялся среди всех остальных под густыми, длинными, чёрными бровями близко посаженные круглые, выпуклые глаза с безумным взглядом и тонкие усики, загнутые вверх тонкими ниточками, как усики диковинного жука. Только у него на роскошном фраке в виде бутоньерки красовалась огромная алая роза, а не маленькая белая гвоздика.
Эдвард, как я рад, что вы выздоровели! произнёс он манерно. Я не надеялся вас увидеть. Вы теперь сможете поддержать вашего дядю. Надеюсь, что вы присоединитесь ко мне и вашему лучшему другу Хьюберту на одном из моих вечеров? Сэр Роджер, я хотел бы увидеть вас с племянником на премьере моего великолепного спектакля.
Эдвард ещё не достаточно здоров, чтобы выдержать весь спектакль, сказал Роджер холодно, сжав незаметно локоть спутника, увёл в сторону.
Когда они отошли к высокому окну, задрапированными бордовыми шторами с тяжёлыми, золотыми кистями, Роджер тихо сказал:
Главный меценат города. Он тоже русский, как и его лучший друг, и покровитель. Сальвадор Каваллини. На самом деле его зовут Семён Ковальчук, но ему нравится,
когда его называют артистическим псевдонимом, под которым он выступал.
Таракан на булавке. Пыжится изобразить из себя Сальвадора Дали.
Вон тот молодой человек, который стоит рядом с Каваллини, и одет как попугай, тоже ваш большой друг, добавил Роджер, кивнув на миловидного молодого человека, в длиннополом твидовом пиджаке в крупную сине-голубую клетку, с бархатным воротником и манжетами, и узком галстуке-бабочке в горошек. Даниэль Хьюберт. Запоминайте.
Воздух прорезал визгливый голос:
Сэр Роджер, Эдвард, как я рад вас видеть!
К ним подкатился толстяк, с чьей дородной внешностью тонкий голос совершенно не сочетался.
Что с вами, Эдвард? воскликнул он. Вам дурно? Вы побледнели.
Я замечательно себя чувствую, мистер Хаммерсмит. Как у вас дела на заводе?
Не так уж и хорошо, недовольно пропищал Хаммерсмит. После того, как пропал мой лучший инженер дела пошли из рук вон плохо.
Магнус, я надеюсь, вы не обвиняете меня в этом? Не думайте, что я переманил его к себе. Штат моих сотрудников не увеличился. Вы можете это проверить.
Ну что вы, сэр Роджер, проверещал Хаммерсмит, тщетно стараясь придать голосу любезность. Я верю. Я поставил в известность полицию, они обязательно его найдут, живого или мёртвого.
Зачем вы сообщили в полицию? поинтересовался с издёвкой молодой человек. Он что-то украл у вас?
Хаммерсмит растерялся:
Ну как же, мистер Кармайкл, человек ушёл с моего завода и исчез, пробормотал он, наконец. Я несу за него ответственность.
Пусть ищут родственники. Зачем владельцу завода искать своего работника? Вы так заботитесь обо всех своих людях?
Хаммерсмит, бросив высокомерный взгляд, с комичным пафосом изрёк:
Да, я забочусь обо всех людях, которые работают на меня! И особенно о талантливых, как этот инженер.
Может быть, это не совсем так, мистер Хаммерсмит? Он сбежал от вас, потому что ему не так уж и хорошо работалось у вас?
Роджер сжал ему руку и строго проговорил:
Эдвард, помолчите. Магнус, извините, мой племянник ещё не пришёл в себя окончательно. Он ведёт себя неадекватно. Вы должны это понять.
Хаммерсмит, бросив исподлобья злобный взгляд на обоих, развернулся и, заложив руки за спину, уплыл в сторону, комично переставляя короткие ножки.
Извините, Роджер, я веду себя, как идиот.
Держите себя в руках, предупредил Роджер, и добавил, увидев, куда устремлён взгляд собеседника. Камилла, жена Райзена.
В зал вошла девушка, несмотря на множество представительниц слабого пола, присутствующих здесь, она сразу приковывала внимание: идеально изогнутые «оленьи» глаза с пушистыми ресницами, густые, светлые волосы открывали чистый лоб, обрамляли волной лицо и ниспадали на плечи. Высокую, упругую грудь выделяло слишком открытое ярко-алое, облегающее платье, подчёркивающее точёную с осиной талией фигуру.
Что между ними может быть общего? Она раза в два моложе его. Знаю таких особ, которые на все готовы ради денег.
Мой друг, вы чересчур предвзяты.
Перекрывая гул в зале, послышался громкий радостный визг Хаммерсмита: