Несмотря на то, что я ненавижу это, я не могу не смотреть. Я хочу умереть. Это похоже на то, как нож режет меня снова и снова, пока не останутся одни голые раны и сырое мясо.
Найт раздвигает ноги так широко, что я могу видеть ее киску отсюда. Открытая и плачущая, истекающая спермой. Прежде чем я успеваю моргнуть, он опускается перед ней на колени и накрывает ее своим ртом. Его язык явно доводит ее до оргазма, поскольку ее челюсть дергается при каждом ударе.
Ее спина выгибается дугой, а руки взлетают в стороны, отчаянно пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы помочь. Когда ее учащенное дыхание, после оргазма, замедляется, она обмякает, и тогда Найт отрывает свое лицо от ее лона, кровь покрывает его кожу, а кончик ее шейки матки свисает между его клыками. Он укусил и оторвал часть тела.
Крик вырывается из моего горла, когда я отшатываюсь назад, но этот крик сливается со смехом, и когда я пытаюсь развернуться и убежать, меня встречает кирпичная стена и никакого Ледженда.
Слезы текут по щекам, и мне похуй, если я выгляжу сумасшедшей это пиздец!
Снова начинает играть классическая музыка, и мое прерывистое дыхание выравнивается, когда окружающее освещение меняется с темного затхлого цвета на более светлый. Тот, который напомнил мне оригинальную сцену в бальном зале.
Позади раздается еще больше смеха, а затем Синнер обходит меня с довольной ухмылкой на губах.
Комната снова вращается, теперь вертикально и совершенно Нормально. Ну, Одаренная версия.
Я скриплю зубами, раздраженная тем, что этот гребаный мудак снова достал меня. Прежде чем повернуться, я осторожно вытираю глаза, чтобы никто не узнал, но когда я убираю руку, то, что на мне надето, бросается в глаза. Черные бретельки пересекают торс и едва прикрывают соски, оставляя обширную ложбинку и грудь, а низ моего платья
комнаты. Руки Сильвера находят мои плечи, и мне требуется секунда, чтобы понять, что он тянет меня, чтобы отстранить.
Мой взгляд падает на зияющие дыры в его груди, и я смотрю на свои руки, острого оружия, которое живет в них, нигде не видно.
Кожа Сильвера начинает светиться, раны затягиваются по мере того, как он исцеляет себя изнутри. Когда его глаза снова открываются, он указывает пальцем на меня, прежде чем отступить через открытый портал, закрывая его прямо за собой.
Я остаюсь со своими братьями в комнате в королевском поместье. Я вскакиваю на ноги, щелкаю пальцами и создаю портал, но я так взвинчен, что, блядь, ничего не вижу. Я не знаю, в какое дерьмо они все играют, но я здесь не для этого.
Крид небрежным движением руки закрывает портал.
Расслабься, требует он. Сейчас.
Пошел ты.
Затем Ледженд присоединяется к нам, появляясь у меня за спиной.
Трахаться будет не с кем, если ты не сможешь себя контролировать.
Это не я! я кричу, и мои братья останавливаются, все трое придвигаются ближе друг к другу, замешательство указывает в мою сторону. Это не я.
Найт
Это, блядь, не я, Крид! я кричу, ярость нарастает. Ты думаешь, я бы вел себя, как гребаное обезумевшее животное во время полуночного совокупления, из-за нее? Предательницы? Слабой девушки, которая любит людей так, словно они стоят больше, чем кровь в их венах? Гребаная Одаренная, которая даже не знает, как открыть чертову дверь, не взявшись за ручку?! я откидываюсь на подушки. К черту, нет и нахуй ее. Я, блядь, ненавижу ее.
Когда я говорю это, острая боль пронзает грудину, как будто земная Фея на сегодняшней вечеринке протянула свои колючие лозы прямо в нее.
Крид свирепо смотрит, качая головой, в то время как Син просто смотрит, вероятно, задаваясь вопросом, не следует ли ему помучить ее немного сильнее, чтобы я почувствовал себя лучше, но это мой младший брат сгибает колени, приближая свое лицо к моему.
Неправильно, говорит он как ни в чем не бывало. Это ты, и ты это знаешь. Это более глубокая часть тебя. Самая настоящая, блядь, часть. Часть, которая знает, кто ты на самом деле, и чего она хочет, и эта девушка, которая принадлежит тебе. Этого нельзя отрицать. Лондон принадлежит тебе. Буквально. Ты можешь ненавидеть это и можешь ненавидеть девушку, но пока ты полностью не разорвешь связь, таковы факты. Ложь самому себе только разозлит тебя. Поверь мне.
Я рычу, злясь, потому что, блядь, не могу говорить. Не могу признать. Я сделал это. На долю гребаной секунды я отпускаю. Я захотел и уступил, и она была совершенством в моих ладонях.
И тогда я узнал правду.
Лондон, нет, Виллайна Лакруа, не предназначена для того, чтобы быть королевой Рата. Нет, она испытание для его будущего короля. Меня.
Судьба дала мне дочь Убийцы, чтобы проверить мою состоятельность. Испытать не только монстра под моей кожей, но и мужчину, который ее носит; и я, черт возьми, не потерплю неудачу, поддавшись слабости, которая закралась в мои кости из-за нее. Не ошибитесь. Это именно то, что она собой представляет.
Слабость.
Чума, способная уничтожить все, к чему прикасается.
Медленно я поднимаюсь на ноги, и брат поднимается вместе со мной.
Ответ прост.
Сначала я просто должен уничтожить ее.
И я это сделаю.
Лондон
Официантки надевают на соски серебряные конусы, а полоска полупрозрачного блеска прикрывает их щелочки, в то время как остальные части тел полностью обнажены. Блестящий