Что?! удивилась Рене. Мне ничего такого не известно.
Ну как же? А феномен, который спрятался в ваших головах? Кстати, мы тут поймали кое-кое. Крутился у входа канала к Кресту. Может, ты поговоришь с этим шпионом? Кажется, он из ваших.
Рене обомлела. В зал Совета, широко улыбаясь, вошёл Ю Джин.
Глава вторая. Банальная битва гигантов разума
Вынимаем из множества первый элемент, кладём во временный массив и, пока можем, добавляем к нему такие элементы из множества, где у каждого следующего и первый и второй индексы на один больше, чем у предыдущего. Отправляем найденную параллельную последовательность в итоговый массив и повторяем заново. Не теряем связи между найденными последовательностями и другими местами в тексте. В конечном итоге на выходе имеем массив массивов, где каждый подмассив совпадающая последовательность слов
Ёшка вздрогнула, потому что услышала за спиной чьё-то высокомерное сопение. Оно пробивалось даже сквозь невесомые, но плотные стенки библиотечного вирт-шлема. В кресле перед огромным внешним визором расположился Артур Фаэрти. На экране ничего не отображалось, а Артур жевал какую-то булочку, морщась от отвращения. Ёшка решила сделать вид, ничего особенного накануне не произошло.
Доброе утро! сказала она киборгу, снимая почти невесомый вирт-шлем. И приятного аппетита.
Он скорчил ещё более омерзительную гримасу:
Гадость
Ёшка надеялась, что киборг имеет в виду булочку.
А зачем же тогда себя так мучаешь? удивилась она. Если не любишь ватрушки, возьми что-нибудь другое.
Артур привстал, смахивая свежие крошки с живота
и колен.
Другое будет не лучше. Я должен впихивать в себя проклятые белки и углеводы, чтобы моё био не скопытилось окончательно. Чёрт, как я это ненавижу!
Извини, Ёшка замялась. Почему-то ей было неудобно. Я хочу поговорить с тобой о том, что произошло.
А что произошло? совершенно искренне удивился рыжий киборг.
Арина рассказала мне вашу историю, так что я в курсе. Ей очень нелегко
Почему? Фаэрти вытер руки о мягкую обивку подлокотника.
Она чувствует себя виноватой перед тобой. Степень её отчаяния, как мне кажется, просто зашкаливает.
Ерунда, Артур беспечно махнул рукой. При чём тут Родионова?
Арина считает, что это из-за её детского неосторожного замечания ты сломал себе жизнь.
Вот тупость! Совсем нет. Это всё из-за козла этого, бронебойного. Всё было бы хорошо, если бы кракер позорный не влез между мной и Родионовой. Я же просто хотел профессионально заниматься танцами, но организм не принял импланты так, как это требовалось условиями контракта. Редкий случай несовместимости, их приходится ноль целых одна сотая на тысячу. Ну, и пришлось подшаманивать, имплант вживлён в мышцы и сухожилия, его нельзя просто взять и убрать. Я и расписку давал о том, что меня предупредили. Ни к кому никаких претензий. Всё нормуль, лингва!
Как ты меня назвал? переспросила Ёшка.
Ну ты же с языка снимаешь и в голову запихиваешь? В клиниках таких спецов психи между собой лингвами называют.
Ёшка немного растерялась:
Я не та лингва, что ты имеешь в виду, в смысле не врач и даже не спецпсихолог. Я синхронист. Работаю в «поле», нахожу точки соприкосновения между разумами.
Да какая разница? Мне вообще по барабану, кто ты. У меня своих заморочек выше крыши. Сейчас самое важное био и мех сбалансировать, чтобы не клинило, и всё будет так, как нужно. Я просто должен убраться из этой дурки с Родионовой, и всё! Если только козлиный взломщик не будет путаться под ногами.
Почему ты так ненавидишь Элиаса Веласкеса?
Потому, Артур всё-таки произнёс своё любимое слово. Ёшка уже знала, что после этого он уйдёт в полную несознанку. Что и случилось.
Ну и ладно, сказала она. Не отвечай. Только беспричинная ненависть путь в никуда.
В нависшей тишине аккуратно положила хрупкий вирт в зарядное гнездо, сбросила личные настройки и вышла.
Чего это беспричинная? тихо прошелестело ей вслед.
Мне хочется дать по башке этому вашему Артуру Фаэрти печально призналась она.
Уже? удивился профессор.
Да. И это совершенно несвойственное для меня состояние желание дать кому-то по башке. Артур вызывает его. Вернее, сразу два, совершенно противоречивых: расплакаться от жалости к нему и тут же прибить.
Не казните себя, кивнул Кандель. У каждого нормального человека при общении с Артуром Фаэрти возникает подобное желание. Лучше посмотрите
Молебиолог, повернувшись на вращающемся стуле, отлип от настольного монитора и указал на мёртвый экран Зеркала.
Смотрите, какой сначала безнадёжно непроходимой кажется область неизведанного, провозгласил Кандель. Из него вдруг попёрла пафосная торжественность. Мы, человечество, раз за разом стоим перед черными дырами, и каждый раз нам кажется, что достигли края, и дальше уже ничего нет. Но кто-то один находит почти незаметную светлую точку в полной темноте. И она становится лучом, который раздвигает мрак.
Следуя взглядом за взмахом его руки, Ёшка уставилась на Зеркало. В данный момент она совершенно не разделяла своеобразного оптимизма Канделя. Никакой светлой точки там и в помине не мерцало. Оно отталкивало своей непроницаемостью всё так же, как и накануне. Ни единой зацепки, ни малейшего сигнала или намёка.