Кто знает? Арина вдруг засветилась своей обычной ласковой улыбкой. Это очень старая история Ты же прибыла сюда из-за некоммутов? Значит, нам всем нужно как следует постараться, чтобы узнать А вдруг за той стеной и в самом деле нереальное счастье?
ЧАСТЬ III. ИГЛА В ЯЙЦЕ
Глава первая. Первый день на Лься
Камни, давящие на веки, постепенно превращались в песок, сквозь багряную пелену медленно проступали очертания окружающего мира.
Это было всё то же льсянское, полое изнутри яйцо, которое ей осточертело своим неуютом в первые полчаса, как они покинули атмосферу Второй. Но сейчас в нём было достаточно Многолюдно?
Вокруг Рене, потеряв опору под мощными лапами, летали размноженные копии Кена. Она поняла это сразу, хотя морды у крысо-кенгуру были скрыты под такими же кислородными масками, как и у неё. Рене шевельнулась и даже от этого незначительно напряжения едва не закричала. Она словно превратилась в медузу, насаженную мягким, студенистым телом сразу на несколько острых штырей. Рене пересилила боль и всё-таки обратилась к присутствующим:
Эй, братья-республиканцы, что случилось? Где мой экипаж?
Вернее, она пробовала закричать, но только что-то еле прошелестела сквозь маску. Удивительно, но льсяне её услышали. Ах, да, у них слух очень чутко настроен на звуковые волны. Рене вспомнила, что много-много часов пробыла в сознании Кена, и пусть немного, но кое-что узнала о этих созданиях. Но что случилось? В голове было непривычно пусто. Неужели им удалось «разъединиться»? Или Полянский и Кен всё ещё без сознания, поэтому она их не слышит? Странно, но без доводящих до истерики чужих мыслей в голове, Рене вдруг почувствовала себя одинокой.
Копии Кена в кислородных масках тут же подплыли, плотно обступили её, обволакивая своим присвистывающим клёкотом. Их хвосты, распластавшись, регулировали баланс тела, республиканцы рулили ими, как если бы двигались под водой. Рене же просто болталась в какой-то дырявой авоське, подвешенной к невидимому на пологой стене яйца креплению. Мельтешащее вокруг неё мышино-масочное сборище пыталось что-то выяснить, но Рене их совершенно не понимала. И это было вдвойне обиднее, потому что у неё-то тоже были к ним вопросы.
Во-первых, в яйце никого, кроме неё и кучи незнакомых республиканцев не было. И ничего не было. А ведь они с таким трудом и осторожностью загрузили реанимационную капсулу из КЭПа в льсянский звездолёт! Рене, возмущённая отсутствием элементарных бытовых и необходимых медицинских приборов, пробовала возмутиться, но бронебойные доводы Кена отбили тут же эту охоту.
С республиканцем Лься не может случиться ничего непредвиденного, пронеслось у них с Кимом в головах в окружении таких бредовых подтверждений, что сразу же хотелось поверить во всё, лишь бы он прекратил что-то доказывать.
Ну его, неожиданно примиряюще сказал Полянский. Неужели он преодолел свою патологическую боязнь маленьких существ, похожих на республиканцев Лься? Ты же знаешь, что всё равно ничего ему не докажешь. И знаешь, почему
Да, она знала, и поэтому сейчас тревожилась за своего с таким трудом отбитого у Госпожи Смерть пациента. Куда они утащили «Лихого Стрелка» и реанимационную капсулу? Между прочим, являющуюся собственностью Управления и находящуюся на финансовом балансе непосредственно центра КЭПа. То есть Рене.
Зависшие вокруг верёвочного кокона, в котором боялась шелохнуться Рене, эти несносные республиканцы непрестанно что-то ей втолковывали, тянули свои маленькие, цепкие лапки сквозь дырки «авоськи» Сейчас, когда она увидела их так много сразу, то вдруг поняла, что они очень напоминают детей. Младших школьников, которых привели «позырить» на современный звездолёт.
Рене испугалась, что эти «дети» сейчас из своего любопытства сделают с ней что-нибудь непотребное, а может и опасное для здоровья и жизни. Конечно, льсяне не были злонамеренными. Они просто не понимали многих вещей в своей непосредственности. У них не было сопереживания, как у младенцев лет до трёх. Рене закрыла лицо руками. Не хватало, чтобы они поковыряли ей «глазки» из любопытства, как у неё всё «устроено».
Лься! выкрикнула она сквозь плотно прижатые ладони. Мырск!
Это был весь запас её знаний, ведь она не учила язык, а просто подцепила несколько рванных образов, побывав в голове у Кена. Но этого, кажется, оказалось достаточно. По крайней мере для того, чтобы сетку с Рене отцепили от невидимого крепления и поволокли к выходу. Болтаясь в тесной авоське, центр КЭПа думала о том, что вся эта ситуация очень мало напоминает дипломатическую встречу.
Вывалившись кочаном капусты в сетке из входного шлюза, Рене на секунду перестала дышать. Её сразу же оглушила непривычная смесь ароматов. Сладковато пахло начинавшим бродить солодом и чем-то остро-пряным. Иван-чай, аммиак, куркума, корица, окись азота, какой она подаётся в ингаляционном наркозе. Она, Рене, и в самом деле на другой стороне Северного Креста, области, куда не ходили звездолёты галактического содружества, манящей и опасной, незнакомой, но этого ещё более привлекательной.
Следом за одышкой