В собранных в одну кучу мыслях пролетел большой ящер с тремя головами на тощих зелёных шеях.
Все тут же вспомнили, как Полянский старательно изучал всех мифических монстров, которые когда-либо придумывал человек. Или не придумывал,
а видел. Чем необъятнее было существо, тем с большей тщательностью будущий гигантолог копал про него информацию.
Все трое посмотрели вслед Змею Горынычу. Крылья у него тоже были хлипкие, настолько непропорциональные телу, что оставалось только догадываться, как они его держат на высоте.
В таком общем способе мышления был всего один, но жирный плюс: республиканец понимал их теперь с полу импульса. Ещё несколько часов назад он стал бы долго и нудно расспрашивать, что такое «горный змей», но сейчас все знания Полянского по мифологии тут же укоренились в его разумении.
Шёл третий день их странного сосуществования, и ни один из троицы не мог вспомнить ничего подобного за всю историю своей расы.
Кажется, Рене напряглась, чтобы передать остальным смысл послания. В истории человеческой медицины есть упоминание о том, что раньше при частичном параличе мог возникнуть «синдром чужой руки». Это когда пациент не контролирует одну из своих рук и ощущает её действия так, будто ею управляет кто-то другой или что у этой руки своя собственная воля. Это происходит при повреждении мозга: каждая рука находится под контролем противоположного полушария.
Нет! Это Ким сказал вслух. Ему так было легче отсечь всё ненужное, что непременно вьющейся лентой накручивалось вокруг главного смысла. Это вообще совершенно другое.
Да, согласилась Рене. Просто ничего больше в голову не приходит.
Про твою голову я тоже теперь всё знаю
Кен большую часть времени отмалчивался, и Рене с Полянским только диву давались, насколько в его сознании не было ничего лишнего. Мыслил льсянин неизвестными им символами, которые выражали либо примитивные инстинкты, либо научные знания республиканца. А ещё он находился в некоем шоке от яркости и разнообразия мышления землян. Ему в этом плане совершенно нечего было предложить: эмоциональная сфера, которая делает мысль запутанной, а жизнь насыщенной, в льсянском устройстве и в самом деле еле-еле теплилась в районе нуля.
Промелькнувшая было широкая труба, которую льсянин выдал при слове «дом», тут же исчезла, не оставив ни малейшего шлейфа ностальгии. Низкие кустарники неизвестной породы, невысокие лысые холмы, испещрённые чёрными зевами нор, небо с оттенком болотной зелени даже все эти символы, связанные у Лься с понятием Родина, казалось, ничего не значили для него. Только один раз память пошла болезненными волнами: когда у всех троих в ложной памяти завертелся голограммой живой бюст очень похожего на Кена крыса. Бюст, усечённый по грудь, стоял на подставке, как и положено нормальному бюсту, только в круглых глазах отражалось не равнодушие, как всегда у Кена, а плескалась чёрная злоба. Бюст что-то громко пищал, гневно и Рене и Ким это поняли только по ощущениям льсянина страшно.
Это что? пронесло у них в головах разом.
Мырск пщщщррраушшууу, вздохнул Кен, и пояснил:
Я правда, не могу перевести. Это его имя. Он главный.
Рене и Полянский решили на всякий случай запомнить этого Мырска. Тем более что он тут же исчез из памяти республиканца. Без крючков эмоций ничего надолго не задерживалось в его воспоминаниях.
Второй их условно знакомый льсянин, которого Полянский прозвал «лихим стрелком» (Кен не понял сарказма), мирно восстанавливался в реанимационной капсуле. Он всё ещё пребывал в том бессознательном состоянии, к которому республиканцы были более, чем привычны. Капсула лечила его, кормила, подавая питающие, укрепляющие и стимулирующие препараты прямо в кровь. Подстраиваясь под метаболизм, параметры обмена и жизненные циклы существа, она то затихала, то вдруг принималась гудеть с такой интенсивностью, что вся троица, заключённая в единый мыслительный процесс, слаженно вздрагивала.
Всё случилось в тот момент, когда этот товарищ вернулся к жизни, подумал Ким, глядя на подрагивающую щёточку усов безмятежно пребывающего в каких-то дальних мирах республиканца.
Все трое тут же увидели в его воспоминаниях, как Рене, всё ещё со шприцем в руке, вдруг вскрикивает, трясёт головой и неожиданно, словно её кто-то сильно толкнул, падает спиной вперёд.
Подожди! крикнула Рене. Отмотай немного назад! Повтори, только в точности.
В точности может не получиться, ответил Ким. Это же моя память, а не запись файла.
Записи нет, вздохнула Рене. Ситуация требовала немедленных действий. Речь шла о жизни и смерти
Ты просто забыла поставить браслет на запись, уточнил Ким. Он был даже доволен, что не один страдал забывчивостью.
Я хорошо запомнил, неожиданно вмешался до сих пор молчаливый республиканец. В точности. Сейчас покажу.
Он напрягся, и у всех троих перед глазами опять возникла Рене.
Кен! её крик взорвал мозг двух самцов. Какого хрена я в твоих воспоминаниях абсолютно голая?!
Она была не просто голая, а вся искрилась в бело-голубом сиянии ультрафиолета.
Такой вид повышает выработку тестостерона, довольно заурчал Кен. Это приятно И сейчас я могу в полной мере насладиться этим ощущением хотя бы в своей голове. Как у вас говорится: приятное с полезным?