Запись оборвалась, на экране застыли размазанные в движении кроны саульских дубов. Высветилось небольшое окно с кодами, внизу замелькали форматы запущенных программ. Чего Ёшка ожидала от этих файлов? Чуда? Оно не случилось. Только бесконечная тоска от последних эмоций Вероники ещё одной иглой впилась в сердце.
Эта пресловутая эмпатия, чрезмерное сопереживание и соучастие, которые изначально, ещё на этапе учёбы, прививались синхронистам, часто играли со специалистами плохую шутку. Нельзя нести радость взаимопонимания, когда ты постоянно впитываешь в себя чужие трагедии. Причём, как земные, так и инопланетные, иногда совершенно непонятные для человека. Принимать и понимать, чтобы потом отпустить и начать снова. Ёшка чувствовала себя сейчас большим конвейером, где на входе загружаются проблемы и отрицательные эмоции, а на выходе весело комплектуются преодоления тупиков и жизнерадостные смыслы.
Когда-то она гордилась, что нашла способ заполнять возникающую пустоту без помощи других специалистов. Новые вещи и совершенно ненужные предметы сваливались в чёрную дыру, которая возникала в Ёшке после очередного синхронирования с кем-то нечеловеческим, уплотняли дно этой дыры, не давая краям расползаться глубже и шире. Эту возможность у неё отняли. Из самых, конечно, лучших побуждений. Так было правильно. Переключить подкачку дофамина на открытия чего-то нового. На потенциальные опасности и приключения. На крепкую спайку с экипажем в бесконечном космосе, которая в длительных условиях замкнутого пространства и постоянной потенциальной опасности перерастала даже в что-то большее, чем просто сотрудничество, или даже дружба.
Ёшка даже не вздрогнула, когда раздался тихий стук. Такой старомодный и мягкий, что ей и видео из коридора включать не было нужды. Она сразу поняла, что так деликатно может скрестись только Арина.
Входи! сказала Ёшка громко и быстро закрыла все файлы на мониторе. Не потому, что не доверяла няне. Все записи транслировались из библиотеки лечебницы, и, скорее всего, Арина сама же их и составляла. Убирать личные дела из всеобщего доступа эта способность проявлялась у Ёшки уже на автомате.
В руках у няни был большой поднос с дымящимся пузатым заварником и чайной парой. Сервиз показался Ёшке до боли знакомым: таких же овечек на чашках она отнесла на КЭП. Только на том, отнесённом, овечки просто бежали по лугу, а здесь одна забралась на другую, чтобы перелезть через кирпичную стену. Та, которая была выше, размахивала пустой кружкой,
очевидно желая перебраться через преграду в поисках воды. Нижняя оторопело смотрела на бьющий из-под стены ручей у самых своих ног.
Значение картинки показалось Ёшке очень философским: ответ часто лежит на самом видном и удобном месте, только мы его не замечаем. Что-то неуловимое проскользнуло в её голове. Обрывок мысли, вдруг объясняющий необъяснимое, указатель на прямой путь к отгадке
Ты наверняка не часто пьёшь напитки на настоящей, живой воде? улыбнулась Арина. Мысль, мелькнув многообещающим хвостиком, исчезла в закоулках мозга.
Ёшка улыбнулась няне:
Никогда.
Та поставила поднос на прикроватный столик, приподняла крышку заварника. Комната наполнилась ароматом свежих трав. Словно всецветие летней цветущей равнины хлынуло из-под приподнявшейся затворки. Брекеты чая в сухой воде всегда немного пахли размокшими листьями, спрессованной осенью.
А здесь Ёшка зажмурилась от удовольствия. Тревога и усталость медленно растворялись в букете земных запахов: домашних, безмятежных, из детства. Таких Степных.
Ёшка рассмеялась и посмотрела хитро на Арину. Конечно же, няня быстро ухватила все оттенки её детства во время сеанса с Зеркалом.
Ты пришла меня успокоить? спросила она, с удовольствием потягивая застывшие предплечья.
Какая разница зачем? в чашку потянулась, вкусно журча, чайная вода. Я просто пришла Поговорить.
Арина придвинула к Ёшке исходящую вкусным паром кружку и присела на свободное кресло.
О чём? Ёшка вдохнула горячий аромат. О некоммутах? Или о том, кто оборвал цветы в холле?
Совсем нет. Расскажи мне о дальнем космосе, неожиданно попросила няня. О других планетах, о ваших экспедициях.
Арина была такой уютной, домашней и нарочито-земной, что Ёшка даже опешила от её просьбы. Никогда бы не подумала, что няню могут интересовать дальние странствия.
Наверное, со стороны звучит очень романтично, ответила она. Только обычно это рутинная работа. Та же, которой люди занимаются на земле, только в более
Она подыскала про себя подходящее слово:
В более «вывернутом», неудобном режиме. Часто вверх ногами, иногда в положении лёжа на боку. Космос странно воздействует на человеческие тела.
Ёшка посмотрела на такую ладненькую, аккуратненькую, по-детски чистую Арину:
Кстати, ты знаешь, что лица межзвёздников, которые долгое время не бывают на Земле, опухают? Приобретают землистый цвет, становятся рыхлыми и одутловатыми?
Арина покачала головой:
У тебя хорошее лицо. Белое и с веснушками.
Посмотришь на меня лет через пять, обнадёжила её Ёшка. Если только нашу команду после происшествия на Дведике не расформируют Ладно, лица. А ноги?