Знала она одного любителя выражений типа «джентльменский набор» или «в рамках современных тенденций». Этот парень попал в Управление из того же психиатрического блока, что и Ёшка, но по состоянию физического здоровья не мог работать «в поле». Он прошёл курсы ксенопсихологии и, как слышала Рене, специализируется ныне на реабилитации иноземников, впервые попавших на нашу планету.
Ко, начал было вспоминать льсянин, но вдруг махнул с досадой своей маленькой лапкой с цепкими пальчиками. Это получается уже второй ваш вопрос, а вы должны ответить на мой первый. По справедливости.
Республиканец очень быстро учился, отметила про себя Рене.
Ладно, спрашивай, согласился Ким. Хотя ты так и не рассказал, что именно в твоём чемоданчике. Хитрюга.
Где сейчас эта ваша гормонально перенасыщенная Ёшка? спросил Кен, довольно, насколько это можно было сказать по его всегда нейтральному виду. «Хитрюгу» он воспринял, как комплимент.
Не здесь, вывернулся Ким. И с торжеством посмотрел на льсянина. Ничего не проясняющий ответ про содержимое чемоданчика был достойно отбит.
Вторая Лебедя числилась в списке «автоматически исследованных планет», и её даже рассматривали для колонизации, но ещё пока в необозримом будущем. И, кажется, Рене понимала почему.
Мрачная каменистая равнина, окрашенная то в серые, то в неприятно кирпичные тона, выглядела угнетающе. Рене вспомнила, как они вышли на поверхность Счастливого Дведика, и тот сейчас, по сравнению со Второй, казался весёлой, пусть и несколько запылённой провинциальной ярмаркой. Вулканический туф под ногами, взрытый метеоритами, и сухой, холодный воздух: атмосфера у Второй слишком тонка, чтобы защитить планету от агрессии небесных тел и с другой стороны удержать то, что сделало бы её хоть немного гостеприимнее. Тёмно-фиолетовое небо. Множество камней, застывших в бороздах, которые выжгли на поверхности лавовые протоки.
Не обнажаемся, Рене защёлкнула шлем под подбородком и подождала, пока тихое гудение плотно не сомкнуло его с комбинезоном. Затем красноречиво посмотрела на Полянского. Ни в какой ситуации не снимаем шлем. Никакого стриптиза ни полного, ни частичного. Понятно?
Ким, помня трагического происшествие на Дведике, просто молча кивнул и подчёркнуто старательно щёлкнул застёжкой-сшивателем. Льсянин вертел в руках человеческий шлем так долго, что Рене поняла: ему очень не нравится космическое снаряжение землян.
Другого у нас нет, она вырвала из его лапок шлем и нахлобучила Кену на крысиную голову. С точки зрения галактической дипломатии это наверняка было неприемлемо, но за этикет у них отвечала Ёшка, и специалисты Управления сами виноваты, что оставили экипаж без синхрониста.
Рене мстительно щёлкнула сшивателем под узкой мордочкой льсянина, покрытой жёсткой короткой шёрсткой.
Своё имущество ты безвозвратно посеял на Дведике, напомнила она ему, содрогнувшись при воспоминании о жуткой морде защитного костюма Кена.
Две высокие фигуры и одна мелкая тем двоим по пояс вышли на поверхность Второй планеты Лебедя. Человеческая нога впервые ступала на эту каменистую землю, кстати, уже отмеченную длинными упругими лапами, очень напоминавшие ступни кенгуру.
И где вы посадили свой звездолёт, прежде чем совершить диверсию на нашу Пятую? поинтересовался
Ким.
К космическому комбинезону льсянина, очевидно, уже на скорую руку приделали отросток, в точности повторяющий конфигурацию его хвоста. За этот кусок биокевлара и схватился Полянский, когда льсянин вдруг резко рванул вперёд.
Стой, закричал Ким, скользкая внешняя пластина замаскированного бронежилета выскочила у него из рук. Разобьёшься, придурок!
Республиканец обернулся уже в прыжке, красиво развернув тело, и закричал:
Вон где!
У экипажа КЭПа не было времени, чтобы внимательно рассмотреть окружающий ландшафт, и только этим можно объяснить, что они не заметили сразу межзвёздный транспорт республики Лься.
Ибо в узкой низине, прорытой когда-то очень давно вулканическими массами, стояло нечто, исключающее всякие сомнения в своей принадлежности к Лься.
Двухкомпонентная конструкция выглядела точь-в-точь, как Кен, если бы он вымахал до чудовищных размеров и зачем-то взял в лапы огромное яйцо, любовно прижимая его к сумчатому пузику. Узкая «морда», задранная в фиолетовую бесконечность, явно исполняла роль тупой носовой части. Там, где маленькие «пальцы» обхватили круглый, блестящий бок «яйца», по поверхности бежали трещинами несколько утолщений. Приглядевшись, Рене заметила и трубопроводы, и место крепления модуля ходового двигателя, и транспортную его часть.
Но сначала она даже несколько опешила от явления столь красноречивого звездолёта, так, что даже не успела скомандовать льсянину вернуться в их невеликий строй. Его маленькая фигурка, в прямом смысле вприпрыжку, за считанные минуты добралась до «большого брата», который при приближении Кена вспыхнул огнями.
Когда Рене с Полянским подбежали к республиканскому звездолёту, льсянин почему-то всё ещё топтался перед выдвинутым из одного «утолщения» гофрированным переходником.
Ты чего остановился? ехидно спросил Ким. А так бежал, так скакал