Ю Джин удивлённо посмотрел на неё:
С чего бы это? Я не вдавался в подробности, но, кажется, всё у нас с робомоями всегда было в порядке
Ладно, махнула рукой Рене. С этой забастовкой профсоюзов я послала разбираться Полянского. Если по первой своей специальности гигантолога, которой он неимоверно годится, Ким практически бесполезен в экспедициях, то программист и техник он очень даже ничего. У него с механикой и кибернетикой полный порядок. По его словам, скорее всего, что-то
перемкнуло в центре управления бытовыми работами. Лучше вот что скажи По протоколу мы обязаны оказать первую помощь любому пострадавшему живому существу из миров галактического содружества, и как можно быстрее отправить его на родину. Как можно быстрее это важно, потому что, не зная всех тонкостей его организма, мы невольно можем навредить. Желая блага. Но что делать с существом, которое без всякого зазрения совести сообщило, что оно шпион?
Глава одиннадцатая. Восстание уборочных машин
Кэп оказалась права. Ни в одном, даже самом дальнем углу «Иллюзиона», не было даже намёка на вездесущих робомоев. Ни больших для серьёзных технических работ, ни маленьких пылесборников и лакировщиков. По сравнению с КЭП-лабораторией этот звездолёт казался огромным и солидным, но всё равно часа вполне хватило, чтобы отсмотреть все помещения, где были установлены камеры. Коридоры, грузовые шахты, тренажёрный зал, каюты, медицинский блок, технический, пищевой
Ким вспомнил, что завтрак сегодня ему показался каким-то странным: овощи в салате были подвядшими, как будто их срезали в теплице сутки назад, а соус желтоватым и немного горчил. Он списал это на всё не проходившую простуду, заложенная носоглотка искажала и вкусы, и запахи. Но посуда, которую он пытался запихнуть в утилизатор, не сразу полезла туда. Сейчас Ким понял, что приёмник был переполнен ещё со вчерашнего дня, но тогда он просто вдавил тарелку в его нутро, прихлопнул крышкой, и тут же забыл. Слишком много всего случилось за одни только сутки, и в голове у гигантолога не оставалось места для подобных пустяков.
Полянский прислушался к внутренним ощущениям. Ему показалось, или в животе и в самом деле что-то начало неприятно ворочаться? Киму захотелось тут же кинуться в медблок и обезопасить свой пищеварительный тракт от несвежей петрушки на аппарате Тишинского, не дожидаясь, пока организм очиститься естественным способом. Единственное, но очень значимое обстоятельство, которое удерживало его: нежелание находиться в одном помещении с той самой уродливой крысой, вокруг которой противно-заискивающе хлопотала Ёшка.
В общем, в животе подозрительно бурчало, а в душе склизким комом нарастало недоумение. Куда могли исчезнуть все робомои, уже настолько слившиеся в повседневной жизни с интерьером, что стали незаметными? Если бы загвоздка была в перемкнувшем управлении, они бы просто колом встали там, где их застигла авария, или начали бы чудить. Но исчезнуть? Полностью раствориться в большом, но всё же ограниченном пространстве звездолёта?
Ким почесал в затылке. Могли ли роботы-уборщики договориться с системой пропуска шлюзов, чтобы она выпустила их из «Иллюзиона»? Это предположение за версту отдавало мистикой, но даже если на секунду допустить такой заговор машин Куда они могли уйти? Зачем? А главное почему?
Единственным местом, которое плохо просматривалось на экранах общего доступа, был второй ярус корабля с ремонтными блоками, грузовыми трюмами и транспортными отсеками. Эта часть освещалась в ночном режиме, и чтобы сделать видимость лучше требовались особые полномочия. Которыми обладал только капитан «Иллюзиона» Олди Кравец, а он Ну, понятно.
Ким Полянский принял отчаянное решение: проверить машинное отделение лично. На всякий случай, взяв с собой парализатор: слишком уж странным казалось исчезновение всех роботов-уборщиков разом.
Коридор, упирающийся в машинный отсек, как и следовало ожидать, был пуст. Над входом мигал зеленый огонек сенсора. Ким не был уверен, пропустит ли его система, но оказалось, что допуск техника, полученный им на случай аварийных ситуаций на КЭПе, действовал на всех звездолётах, принадлежащих Управлению. Створки шлюза разъехались, и он вошёл в лифт, который, завибрировав, ухнул куда-то вниз. Через минуту машина начала характерно притормаживать, и Ким понял, что она достигла верхнего яруса рабочего отсека. Здесь располагалось сердце «Иллюзиона»: нуль-Т установка, аккумуляторные блоки и арсенал с оружием.
На лобовой панели лифта замигала оранжевая кнопка, предупреждающая, что, если Ким сейчас не предъявит особый допуск, лифт
пойдёт дальше, не останавливаясь. Этого допуска у Полянского точно не было, он не стал даже пытаться, и, честно говоря, ему совершенно не хотелось вторгаться в эту святая святых. Достаточно того, что он теперь знает: охрана работала исправно, а значит, робомои тоже не могли проникнуть в закрытую зону.
Лифт остановился, и створки шлюза разошлись столь сердито, словно предупреждали Кима надолго тут не задерживаться. Он шагнул в сразу ослепившую темноту и включил налобный фонарик, который захватил вместе с антирадиационным плащом в «предбаннике» машинного отделения.