этого мира больше не удивляют меня. Если Эби так проще я согласен.
Изначально планировалось, что круг будет состоять из Мэри-Линетт, меня, Хэйдана,
Джейсона и, собственно, самой Эбигейл. Но затем объявился вечно набитый дерьмом отец Эби,
Дюк Роттер, и заявил, что не отпустит дочь в одиночестве. Мне показалось, я увидел в его глазах, словах и прочей важной чепухе, проявление родительского духа. Или как это называется?
Поэтому я согласился. Но пришлось сменить фигуры. Естественно, я захотел, чтобы из круга
вышел Хэйдан, но я и двинуться в его сторону не успел, как он бросил, что врежет мне, если я
пикну. На удивление я ему поверил. Тогда Джейсон предложил убрать Мэри-Линетт, ведь у
Норин нет активной силы, и она оставалась без присмотра.
Предложил это, конечно, мягко сказано.
Хэрри целый вечер уговаривал Мэри-Линетт остаться дома. Я никогда еще не видел, чтобы
эта женщина злилась, словно фурия, загнанная в угол. Обычно Мэри бросает шутки и ест
яблоки. Но вчера она сама на себя была не похожа. Собственно, Джейсон не промах, он знает, что нужно сказать, чтобы вразумить Монфор, и надавил на самое важное: охрану сестры. Мол,
никто не сможет присмотреть за Норин лучше, что сама Мэри-Линетт, и это переубедило
младшую Монфор в одночасье. Злиться она не перестала. Но хотя бы больше не сдавливала в
пальцах вещи до такой степени, что они превращались в искореженные и обезображенные куски
мусора.
Джейсон отвечает за воздух, Хэрри за воду. Дюк Роттер за землю. А я за огонь.
Я сам вызвался. Просто сказал, что разберусь со спичками. А внутри, будто кретин, с
больными фантазиями, вообразил, что это как-то свяжет меня с рыжей бестией. Я идиот.
Мы приезжаем без четверти двенадцать, выбираемся из машины и смотрим на сосны и
плавающую в тумане пристань. Сегодня морозное утро, но мне не холодно. Я ощущаю в груди
неистовый пожар, и только хороший результат сможет его потушить.
- Слушай, Мэтт, можно вопрос, шепчет Хэйдан, выросший рядом и кривит губы.
- Если я скажу «нет», ты все равно спросишь. Так что валяй.
- Я ни в коем случае не собираюсь нагнетать обстановку, но мы ехали, и я думал...
- Ближе к делу, Хэрри.
- Я думал, почему никто не попытался напасть на Монфор, когда они пропали почти на
полчаса? День назад. Это весьма странно, не находишь? Очень, очень странно.
- Что странного? Повожу плечами и захлопываю дверь. Зло тоже спит, братец.
- О, нет, зло не дремлет, гений. Уж на это я насмотрелся.
- И что ты хочешь сказать?
- Что затея наша выглядит довольно подозрительно. Почему никто не мешает нам?
- Еще не вечер.
- Мэтт, я серьезно.
- Я тоже. Оборачиваюсь и пристально смотрю на брата. Тебе не кажется, что для паники,
ты выбрал немного неудачный момент? Уже слегка поздновато поднимать шум.
- Лучше высказать свои предположения, чем потом мучиться, что молчал, отрезает Хэрри
и нервно проходится тыльной стороной ладони по губам. Поджилки трясутся.
- Так успокой их. Вот, взгляни. Киваю в сторону Эби, которая
храбро глядит перед собой и
примерно ждет отца, вылезающего из салона. Ты должен быть смелым ради нее.
Хэйдан кивает, а я отворачиваюсь. Не время сейчас сомневаться и терять голову. Все наши
действия зависят от нашего настроя, от силы воли; страх уйдет, если ты посмотришь ему в глаза.
Так говорила Ари. И она взглянула в лицо собственным ужасам. Пора и нам с лихвой отхватить
кусок кислого пирога.
Я разминаю плечи. Сжимаю, разжимаю пальцы и с удивлением замечаю небольшой порез
на ладони, тянущийся от большого пальца к запястью. Порез тонкий и свежий. Мне впору
записывать, откуда появляются те или иные раны, потому что я начинаю забывать, где и когда я
напросился на неприятности.
- О, что за дрянь, сетует Дюк Роттер, разглядывая грязь, налипшую на подошву его старых
ботинок. Какого хрена мы приперлись в эту выгребную яму?
- Рядом озеро, отвечает Эби.
- Похоже на протухшее болото.
- Это протухшее болото одно из достопримечательностей Астерии, парирует брат и
неуверенно улыбается, будто наивно ждет, что его слова произведут впечатление на этот мешок с
костями. Но, нет. Конечно, не производят. Вам все равно.
- Да, мне наплевать.
Хэрри взмахивает рукой, вроде, он и не сомневался, а затем вздыхает. Очки у него на
переносице неуклюже скошены, и он поправляет их замерзшими пальцами, пытаясь никак не
выдавать своего испуга. Естественно, получается у него так себе.
Мы сходим с места, плетемся к пристани, над которой плавает туман, и слушаем, как Дюк
Роттер жалуется на вонь, на мороз, на треклятую язву в желудке. И я уже собираюсь
притормозить, чтобы развернуться и со всей силы вмазать ему по болтливой морде, но, на долю
секунды, меня опережает Джейсон. Он врезается ногами в землю, подается назад и с
раздражением хватается за выцветший воротник куртки Роттера.
- Еще один звук, и я перегрызу тебе горло. Дюк сердито раскрывает рот, собираясь
ответить, но Джейсон грубо встряхивает его за плечи и придвигается ближе. Я не шучу.
- Он не шутит, для пущего эффекта добавляет Хэрри, покачав головой.
- Да понял я, рявкает Дюк, отшвырнув руки Джейсон от себя. Понял.