которые приводят к правильным результатам. Такова жизнь.
- Нужны пять человек, пять сторон круга. Каждый олицетворяет один элемент.
- Все те же природные стихии? С хрипотцой усмехается Джейсон и закуривает.
- Да. Сверхъестественный мир строится на силах природы, от стереотипов никуда не
денешься,
к сожалению. Но есть пятый элемент.
- Брюс Уиллис? Грустно усмехается Хэйдан, протирая стекла очков, на что я вдруг
невольно усмехаюсь. Нервы сдают.
- Кровь заговаривающего. Моя кровь.
- Надеюсь, капля крови?
- Естественно. Ничего опасного и смертельного.
- И каким образом мы заманим Ариадну в круг? Продолжаю тихо спрашивать я. Не думаю,
что Ари так просто купится на наш спектакль. Она не только невыносимая, но еще и умная.
Пусть души у нее больше нет, мозги остались на месте.
- Как я уже сказала, ваша подруга придет за мной.
- То есть ты предлагаешь просто оставить тебя в лесу.
- Я предлагаю сделать вид, что вы просто оставляете меня в лесу.
- И она, конечно, не догадается, ведь у нее нет бессмертной подруги фон Страттен, читающей мысли. Фыркает Хэйдан, качнув головой. Отличный план.
- Значит, нам нужно обезоружить Меган фон Страттен. Сделать так, чтобы ее мысли
сплелись и не показывали четкой картинки. Есть идеи?
- Есть. Неожиданно отрезает ровный, спокойный голос, и в комнату заходит Норин
Монфор. Рядом с ней сестра. Мэри-Линетт выглядит жутко расстроенной. Глаза напухшие и
узкие, словно она проплакала несколько часов подряд. Но вот Норин непоколебима, как, впрочем, и всегда. Она стягивает пальто, кидает его на кресло и вздергивает подбородок.
- Я могу приготовить зелье, которое на время вызовет головную боль.
Джейсон отворачивается, чтобы заглушить очередной приступ кашля. А я стискиваю в
кулаки пальцы. Если мы не планируем похороны, нужно поторопиться, иначе этот идиот умрет
ради женщины, которая высасывает из него жизнь.
Тем не менее, я не могу понять: уравнение не сходится. Даже если мы поймаем Ари, как это
поможет разрушить проклятье, притаившееся на плечах темноволосой женщины?
- Мы вернем Ариадну домой. И ты покинешь наш дом. Ледяным голосом сообщает Норин,
глядя на Джейсона. Она ничего не боится. Не боится боли, не боится громких слов и принятия
непосильных решений. Она прогоняет человека, который волшебным образом нашел место в ее
жизни, и она смотрит ему ровно в глаза.
Теперь смысл есть. Но Джейсону этот смысл не приходится по вкусу.
- Что еще я должен сделать, дамочка? Сиплым голосом переспрашивает он.
- Не начинай.
- С какой стати я должен слушать тебя?
- Это не обсуждается. Отмахивается она и ударяет Джейсона еще сильнее. Терпеть не могу,
когда слова женщины сбивают с толку. Обезоруживают. Мужчина всегда должен знать, что
делать, как себя вести. Сама женщина ждет от него этого. Я приготовлю зелье, но мне нужна
кровь Меган фон Страттен.
- И где вы ее найдете?
- На скамье, тихо протягивает Мэри-Линетт, смахнув с глаз пелену, в парке. Тебе хватит
пары засохших капель?
- Вполне.
- Отлично. Я этим займусь.
- Я пойду с вами, вызывается Хэйдан, встряхнув головой, хочу подышать.
Мэри кивает, и они вместе уходят, оставляя меня наедине с двумя льдинами. Нет уж, я не
собираюсь принимать участие в очередной семейной драме. И Эби не советую.
- Пойдем. Шепчу я, подталкиваю Эбигейл к выходу. Нужно еще раз обсудить все детали.
Ты можешь показать мне книгу своей матери?
- Да, конечно.
- Отлично.
Плетусь к выходу и наблюдаю, как Джейсон недовольно кривит губы. Что он сейчас
испытывает? Надеюсь, что мне никогда не придется стоять перед выбором: моя жизнь или
жизнь любимой девушки. Что лучше? Что важнее? Что рациональнее.
Я знаю, что выберу. Но не знаю, как смогу жить с принятым решением.
ГЛАВА 13. ТО, ЧТО НАС ЛОМАЕТ.
постели. Тусклый свет обволакивает комнату, валится на мои плечи, и я мотыляю головой и
внезапно цепенею. Напротив кровати, возле высокого книжного шкафа, стоит женщина.
Моя мать.
Воздух закатывается обратно в глотку, а ребра обдает огнем. Этот огонь подогревает кровь,
заставляет вены вопить от боли, пульсировать от кипятка. Не верю, что вижу маму и смахиваю
со лба испарину, убеждая себя, что сплю, что сошел с ума.
- Прошу тебя, Мэтт. Остановись.
Мои глаза вновь находят ее угловатое лицо, ее тонкие, кривые губы, впалые щеки, и меня
вдруг прошибает электрический ток. Я смотрю на маму и становлюсь тем маленьким
мальчиком, который забивался в угол после ее смерти, который жил с мыслями о том, что жить
он больше не хочет. Который
сожалел, что вообще родился.
- Мама...
Я поднимаюсь с кровати, тяну к ней руки, а она отступает в тень и горбится.
- Посмотри на себя.
- Что?
- Посмотри на себя, повторяет она, поджав от обиды губы, это не ты.
- Мам, конечно, это я. О чем ты? Мой голос срывается, и я растерянно сглатываю.
Гляжу в темно-шоколадные глаза матери и вдруг вижу в них разочарование. Почему она так
на меня смотрит? Что я сделал? Я должен понять. Я должен исправиться. Беглым взглядом
изучаю комнату и брошенное на постели смятое одеяло, а потом смотрю на свои руки. На свои
окровавленные руки.
- Ты про это? Спрашиваю я, вытянув вперед красные ладони. Мам, так это можно