колеблется. Ни минуты. Она дергается в сторону девочки, и я сразу же резко вскакиваю на ноги, намереваясь закрыть девочку собой, намереваясь продлить ей жизнь.
Однако моя помощь оказывается бессмысленной: незнакомка поднимает руку, и Ари вновь
отрывается от земли, вновь пролетает несколько метров и ударяется спиной о ствол дерева.
Ариадна валится вниз, ломая на ходу ветки, а я перевожу ошеломленный взгляд на гостью и
хмурю брови: кто она? Замираю в изумлении, а незнакомка прикасается руками к вискам, надавливает на них, и в ту же секунду скульптура орла взрывается на миллионы кусков, которые
разлетаются на десятки метров и сваливают с ног Меган фон Страттен.
- Идемте, говорит девочка, протягивая мне ладонь, скорее.
Я оглядываюсь в поисках сестер Монфор, но понимаю, что рядом их нет.
- Все в порядке, они в безопасности.
- В безопасности?
- Пожалуйста, Мэттью, нам надо торопиться. Незнакомка сама берется за мою руку и
округляет голубые глаза. Мы должны уходить.
- Да, но... Ничего не понимаю. Что происходит? Кто это? Я прокатываюсь ладонью по
больному плечу и шумно выдыхаю: не думаю, что у меня есть выбор. Конечно. Идем.
Я крепче сжимаю теплые пальцы девочки и схожу с места. Понятия не имею, кто она и
почему оказалась здесь, но она спасла меня. Спасла Монфор! Я смотрю на коротышку и
неожиданно усмехаюсь. А я думал, что я уже разучился удивляться.
ГЛАВА 11. СЕМЬЯ РОТТЕР.
то кажется, что я не просто вывихнул плечо, а раздробил кость на сотни частей. И, признаться, я
бы не удивился. Стоит вспомнить бешеные глаза Ариадны, и такой расклад, на самом-то деле, покажется хорошим. Она собиралась сломать не только мою руку.
Девочка молчит всю дорогу, сидит рядом пристегнутая и задумчивая, водит тонкими
пальцами по запотевшему стеклу, рисуя волнистые узоры. У нее невероятно доброе лицо, лицо
эльфа с острым подбородком и неестественно большими глазами. Руки тощие, плечи такие
костлявые, что выпирают из-под теплой жилетки. Я уверен, коснись я ее пальцем, и она
рассыплется на молекулы. Но потом я вспоминаю, что, несмотря на болезненный цвет кожи, торчащие кости и миловидное личико, этот человек спас мне жизнь.
- И как тебя зовут? Наконец, спрашиваю я, искоса взглянув на незнакомку.
- Эби! То есть Эбигейл. Она усмехается и полностью оборачивается, чтобы глядеть на
меня, изучая и сканируя мое лицо огромными глазами, цвета озер Индианы.
Эбигейл довольно улыбается, будто она устала молчать и хочет уже пообщаться, а я хмурюсь.
Часто улыбающиеся люди вызывают у меня изжогу и недоверие.
- Ты ведьма. Осторожно начинаю я, сжав в пальцах руль.
- Ага.
- И давно ты об этом знаешь?
- С детства.
Хмыкаю и дергаю уголками губ. Как будто сейчас она вышла из этого периода.
- Тебе ведь лет девять... да? Восемь?
- Мне почти одиннадцать, деловито сообщает Эбигейл, сведя брови.
- Это все меняет.
- Конечно. Я уже взрослая.
Разумеется. Я закатываю глаза и шумно выдыхаю, почему-то предвкушая очередную
проблему на своем пути. Однако эта проблема спасла мне жизнь. Одиннадцатилетняя Эби
спасла мне жизнь. Спасла меня. Вот же, сколько бы раз не прокручивал эту информацию в
голове, никак не могу поверить, что ребенок справился с двумя ведьмами, которых боится
добрая половина моих знакомых! А то и все мои знакомые.
Я никогда не умел общаться с детьми, и я понятия не имею, как вести себя.
Откашливаюсь и в очередной раз спрашиваю:
- Монфор точно в порядке?
- Я же говорила: папа отвез их домой. Не волнуйтесь, Мэтт. Вы всегда волнуетесь.
- Всегда? Я удивленно вскидываю брови. Ты знаешь меня?
Девочка кивает и отворачивается. Интересно. Когда же мы с ней виделись? Странно, я бы
запомнил внешность этой незнакомки. Когда она подрастет, она станет красивой.
Если, конечно, начнет есть.
- Ого, что это? Она тянет руки к открытому бардачку, намереваясь достать барахло Хэрри,
а я недовольно покачиваю головой.
- Не трогай. Эй. Бросаю взгляд на девочку. Прекрати.
- Это же нунчаки.
Закатываю глаза и мысленно проклинаю брата за его любовь ко всякой дряни. И что, интересно, нунчаки делают у него в бардачке? Господи, Хэйдан неисправим.
- Круто! Восклицает Эби, конечно же, ослушавшись меня и вертя в пальцах палки.
Она резко растягивает их, выкрикнув что-то вроде боевого клича, а я цежу:
- Лучше не надо.
- Почему? Вы так умеете?
- Нет.
- А хотите научиться?
- Нет.
- Почему?
- Потому что.
- А я хочу. Девочка вертит нунчаки, поджав губы. Кстати правильно говорить не нунчаки,
а нунчаку. Или даже «шуан-цзе-гун». Вы знали об этом? А я знала. Я прочитала в одной из
книжек. Вы любите читать?
- Я люблю тишину.
- Читать в тишине?
- Нет. Просто тишину.
- Знаете, я тоже.
- Неужели.
- Ага. Иногда голова раскалывается от шума... Эбигейл кивает, и уже в следующую секунду
одна из палок с размаха врезается в оконную раму, и стекло предательски визжит, рискуя
развалиться на части. Я прищуриваюсь, а Эби виновато приподнимает плечи.
- Простите. Она прячет палки на место и откидывается назад, потонув в кресле. Я не
хотела вас злить. У меня случайно получается действовать всем на нервы.
- Что ты, отрезаю я, стискивая в пальцах кожаный руль, я не злюсь.