- Девчонка. Фальшиво улыбаясь, шипит фон Страттен. Она впитывает силу.
- Впитывает силу? Я расхаживаю перед ведьмой, нахмурив лоб. Интересно.
- Правда, впитывает временно, когда другой объект рядом.
- Хм, бессмысленная способность.
- Я бы так не сказала.
Останавливаюсь и приподнимаю руку. Тут же ведьма хватается пальцами за шею, на которой
появляются невидимые силки. Терпеть не могу, когда она мне перечит.
- Ты скажешь свое мнение тогда, когда я позволю тебе его сказать.
Опускаю ладонь, стискиваю зубы и вижу, как фон Страттен прищуривается. Что-то в моей
груди дрогает, я почему-то улыбаюсь. Давай же, Меган, брось мне вызов.
Но ведьма отворачивается. А я шепчу не своим голосом:
- Верно, Мегги. Не стоит рисковать своим бессмертием.
Женщина выпрямляет спину, а я схожу с места и выхожу из леса.
Итак. Дельфия Этел новая опасность, Как же некрасиво со стороны моих тетушек к
разборкам привлекать ребенка. Рассчитывать на победу в таком случае глупо. Я убью ее, а
больно будет им. Неужели они до сих пор верят? Ждут. Им кажется, что я в ловушке. Они, без
сомнения, пытаются меня спасти. Но я не нуждаюсь в спасении. Больше не нуждаюсь.
Бреду по темной улице Астерии, спрятав руки в карманы пальто, ветер путешествует по
асфальту, подгоняет искореженные, сухие листья. Осень подходит к концу, и вскоре на наши
головы обрушится холод, которого мы еще не испытывали. Холод иного рода.
- Постой, прошу тебя!
Невольно притормаживаю, наклоняю голову и вижу, как из-за угла выходит Норин.
В груди что-то екает, но это ощущение молниеносно исчезает. Щурюсь и отхожу как можно
дальше в тень. Щелкаю пальцами, и фонарь над моей головой тухнет.
- Норин, я хочу поговорить!
- Оставь меня, Мэри.
- Пожалуйста.
- Я не собираюсь ничего обсуждать. Так что...
Старшая Монфор покачивает головой, но сестра нагоняет ее и хватает за руку. Нечто внутри
меня с интересом затихает, превращается в кроткого зверя, изучающего добычу.
- Поговори со мной, настойчиво требует Мэри-Линетт, не закрывайся, не надо.
- Я сама решу, что мне делать.
- Зачем тебе решать что-то самой?
- Потому что я всегда так делаю. Я всегда решаю все сама, Мэри! Всегда.
- Но ведь я рядом.
- И что? Норин округляет глаза и резким движением смахивает с лица волосы. Не хочу
ничего обсуждать, хочу уйти как можно дальше. Хочу убежать.
- От кого? Тихо переспрашивает Мэри-Линетт, поджав губы. Чего ты боишься?
- Я боюсь себя.
- Но ты не сделала ничего дурного.
- Я почувствовала! Женщина хватается пальцами за грудь и горбится. Здесь, я... я ведь
дала себе обещание, что не поддамся, что не взгляну, не откроюсь.
- Но так невозможно жить. Ты и сама прекрасно это понимаешь.
- Мэри, жизнь это... Норин устало поводит плечами и вздыхает, это не красивая
история. Здесь не бывает так, как хочешь ты. Это редкость. А любовь чувство, в которое по
большей части все лишь верят, но которое почти никто в своей жизни не испытывает.
- Я не понимаю. Почему ты не борешься? Почему опускаешь руки?
- Бороться? С кем, Мэри? Глаза женщины становятся огромными. С Дьяволом? Я всю
жизнь нахожусь под его опекой. Сколько себя помню. Он сильнее.
- Не говори так, бросает Мэри-Линетт, ты давала ему отпор.
- Лишь потому, что он позволял. Он играет, Мэри. Играет так безупречно! Ну, а я... я
действительно поверила. Норин неожиданно захлопывает ладонью рот и замолкает. Я не знаю,
что меняется, но в моей груди вспыхивает нечто горячее. Женщина стирает слезы со щек, а я
подаюсь вперед. Что-то тянет меня вперед. Я поверила, что могу чувствовать.
- Можешь, младшая Монфор хватается за руки сестры, конечно, можешь.
- Он умирает, Мэри.
- Ты не знаешь.
- Он умирает, голос Норин тверд, мы можем позволить себе умереть ради других, но мы
не можем позволить другим умирать ради нас.
По лицу Мэри-Линетт скатываются слезы. Она порывисто отворачивается, стягивает с шеи
шарф и безвольно
опускает руки. Женщина медленно покачивает головой.
- Это несправедливо, Люцифер лишает нас самого дорогого.
- Меня лишает.
- Нас.
- Мэри.
- Хватит, пожалуйста, прекрати. Мэри-Линетт взмахивает руками и хмурится. Не знаю,
почему до тебя до сих пор не дошло, но все, что касается тебя, касается и меня.
- Это глупо. Разумеется, ты не причем.
- Я твоя сестра.
- И поэтому...
- Да, Норин. Поэтому когда тебе плохо, я рыдаю. Женщина усмехается и смахивает с лица
слезы. Видишь? Вся тушь размазалась.
- Тушь, старшая Монфор закатывает глаза, когда ты успеваешь краситься?
- Когда ты носишься по дому или готовишь.
- Вот оно что.
- Пожалуйста, не отворачивайся от своих чувств. Настаивает Мэри-Линетт и вновь
подходит к сестре. Мы ведь не уверены, что болезнь Джейсона связана с проклятьем. Ты и сама
понимаешь, что шанс есть. Шанс, что все наладится.
- Шанс? Этого мало.
- Один случай может все изменить. Мойра сумасшедшая. Ты ведь знаешь.
- Мэри, я не стану отворачиваться от своих чувств.
- Не станешь?
- Нет. Потому, когда мы вернемся, я попрошу Джейсона уехать.
- Что? Но...
- Я не знаю, что между нами, честно. И я не смыслю в любви. Но, если бы смыслила, то
сказала, что любовь это ответственность. Он должен уехать, потому что шанс, будто с ним