- Во втором зале висит картина увядающего дерева.
- В смысле?
- За картиной есть тайный проход, Мэттью. Вы выберетесь из чистилища и попадете на
противоположную сторону кладбища. Если... если сможете выжить, конечно.
- Разумеется.
- Не разочаруйте меня. Больше разнообразия я люблю только месть.
Фон Страттен проходится пальцами по моему подбородку и сливается с людьми, что
танцуют в центре огромного зала. Я закатываю глаза и почему-то думаю, что иногда даже злодеи
хотят быть спасенными, услышанными, понятыми. Это странно.
Странно осознавать, что внутри мертвых душ есть нечто живое.
Я отхожу от колонны и ищу в толпе Джейсона и Норин, они стоят возле верума. Мне не
стоит сейчас разговаривать с ними. Но я должен сообщить им информацию о потайном выходе
из этого здания. Даже если наши с ними пути разойдутся, я хочу быть уверенным, что они
сумеют выбраться и с ними ничего не случится.
Я успеваю сделать несколько шагов вперед, как вдруг музыка затихает. Люди робко,
послушно, я бы даже сказал, испуганно отшатываются от центра зала. И через мгновение я
замечаю, что в созданном кругу оказывается Люцифер, сжимающий за руку Ариадну.
Толпа взрывается аплодисментами. Световые шары со свистом скользят над нашими
головами, сталкиваются и сливаются в единый яркий источник, искрящийся и блестящий! А у
меня перехватывает дыхание. Я не обращаю внимания на Дьявола. Не вижу смысла. Я смотрю на
Ариадну Монфор и застываю, пораженный ее красотой. Сраженный ею. Ничто в этот момент не
кажется мне правильным: ни мои мысли, ни мои цели. Ариадна изучает с интересом гостей, ее
зеленые глаза сверкают, будто изумруды, а я не могу пошевелиться.
Однако уже в следующую секунду я вспоминаю, как эти глаза прожигали меня ядом, как они
заставили меня испытать нечто настолько страшное, что шрамы горят до сих пор.
Я отворачиваюсь, сомкнув в кулаки пальцы. Смотрю на мраморный пол и стискиваю зубы
так грубо, что челюсть сводит. Я приказываю себе успокоиться. Отныне я имею дело с опасным
существом, которое
одним своим взглядом способно лишать меня рассудка. Не Ари стоит рядом
с Люцифером, а чудовище, которое ею управляет. Вот что важно.
- Ты как? Норин Монфор кладет ладонь на мое плечо и сводит брови. В порядке?
- Да. Почему они вечно у меня об этом спрашивают? Все хорошо, я справлюсь.
- Люцифер знает, что мы здесь. Более того, он не против, что мы посетили праздник.
- И вы так думаете, потому что...
- ... потому что мы еще живы, Норин выпрямляется и смотрит в центр зала, я ведь не
должна объяснять тебе, что сил у него избавиться от нас вполне достаточно.
- Нет.
Она кивает как раз в тот момент, когда Дьявол разводит руки в сторону и говорит:
- Я возлагаю большие надежды на эту девушку! Ариадна широко улыбается, когда
Люцифер оставляет поцелуй на ее руке и невольно поправляет черное, бархатное платье с
длинными рукавами, но с открытой спиной и оголенными плечами. Прими мой подарок, Ариадна Монфор-лАмори. Мы сделаем этот мир лучше. Ты сделаешь.
Неожиданно двери смежного зала распахиваются, и на пороге оказывается девушка.
Мертвенно бледная, худощавая девушка в белой накидке с босыми ногами.
Заплетающимся шагом она бредет вперед, покачивается, едва не падает, но каким-то чудом
удерживает равновесие. Ее светлые волосы мокрые, как и накидка. Глаза огромные, испуганные,
налитые таким диким страхом, что даже у меня перехватывает дыхание.
В зале повисает тишина. Люди наблюдают за незнакомкой, а она внезапно падает, не сумев
побороть слабость, прямо перед Ариадной. Ари не двигается, сверху вниз глядит на хрупкое,
костлявое создание, корчащееся на полу, и молчит.
Внезапно помещение наполняют звуки виолончели. Я ничего не понимаю. Смотрю в глаза
Норин, но вдруг понимаю, что в них застыли слезы. Что происходит? Кто это?
И когда я собираюсь потребовать ответа, девушка начинает петь. Петь так, как я еще никогда
в своей жизни не слышал. Ошеломленно перевожу взгляд на незнакомку и тут же покрываюсь
сотней мурашек, которые забираются под кожу и заставляют внутренности в волнении дрожать
и звенеть, будто тонкие стекла. Я невольно подхожу ближе. Наблюдаю за тем, как девушка поет,
слышу, как чист и звонок ее голос. И не понимаю, почему она до сих пор не поднимается на
ноги. Ей плохо? Что с ней? Почему ее лицо застилают слезы, а руки трясутся, как и все тело?
Почему она не бежит, не пытается уйти? Не понимаю. Меня одолевают странные, горячие
чувства. Я не вижу угрозы, никто не подходит к незнакомке и не пытается причинить ей вред.
Но, в то же время, я ощущаю рьяное желание спасти ее.
- Что происходит? Наконец, спрашиваю я, посмотрев на Норин.
Женщина быстрым движением смахивает со щек мокрые полосы и поджимает губы.
- Это сирена.
- Кто? Мои брови удивленно взлетают. Сирена?
- Да. Сирены морские существа. Ты, наверняка, о них слышал.
- Слышал, но...
- Она умирает. Норин запинается и тупит взгляд в пол. Что это значит? Как это она
умирает? Я смотрю на незнакомку, потом опять смотрю на Монфор и хмурюсь.
- Но она ведь поет. Как это вообще возможно?
- Она не поет, Мэттью.
- Но что она тогда делает?