Как я убиваю Ариадну Монфор.
- Я согласен, быстро выпаливаю я, положив ладонь на плечо брата, поезжай.
- Что за заговор? Сетует Мэри, прикрыв бледное лицо подушкой. Я должна быть здесь, а
не колесить по Ортигии. Это неправильно, черт возьми.
- Послушай, это лучший вариант, присев рядом с сестрой, отрезает Норин.
Она убирает в сторону подушку, а Мэри-Линетт надувает губы, будто ей пять лет.
- Я вас ненавижу. И тебя ненавижу, Хэрри.
- Да что я? Разве есть другой выход?
- И как я тебя здесь оставлю? Округлив глаза, восклицает Мэри и хватается за руки
сестры. Господи, Норин, мы никогда еще не расставались. Это безумие. Я так не могу.
- Ты должна привезти Дельфию Этел. Ты меня услышала?
- Но...
- Это важно, Мэри. Ты отлично водишь. Вы доберетесь до Ортигии в два счета.
- Я согласен, заведя за спину руки, кивает Джейсон, мы выиграем время.
- Мне не нравится этот план: пока вы будете развлекаться на приеме, мы будем ехать в
задницу мира. Почему, можно узнать?
- Давай, поднимайся. Чем скорее вы поедете, тем лучше.
- Ты посмотри на нее, она меня еще и прогоняет!
Норин неожиданно улыбается, и я невольно замираю: я давно не видел, чтобы у этой
женщины на лице играла искренняя улыбка. Она прокатывается пальцами по щеке сестры, кивает и шепчет:
- Не зли меня. Собирайся.
- Отлично. Мэри-Линетт ловко поднимается с дивана и приближается к Джейсону,
сощурив глаза. Ты за главного, услышал? Проследи за этими недотепами.
- Как скажешь.
- А ты, теперь Мэри тыкает пальцем в мою сторону, не вздумай бросать их.
- Да, конечно. Я вру так убедительно. Вы меня знаете. Нет, совсем не знаете.
Она кивает, уходит, а я опускаю взгляд в пол. Я поступаю правильно. Правильно.
- Слушай, внезапно шепчет Хэйдан, и я поднимаю голову, ты это...
- Что?
- Ну...
Брат неуклюже кусает губы и по сторонам смотрит. Внутри у меня все стягивается и
переворачивается. Я так сильно стискиваю зубы, что хруст проносится по челюсти. И мне
кажется, что хуже уже быть не может. Но тут вдруг Хэрри обнимает меня. Он делает это так
неожиданно, что я даже не успеваю отреагировать! Застываю с распахнутыми глазами и пялюсь
куда-то вперед, на оконную раму.
- Ты прости, я чуши наговорил, бурчит брат, я рад, что ты здесь. Я волновался.
- Все в порядке, ладно? Виновато зажмуриваюсь. Это я кретин.
- Пообещай мне.
- Что?
Хэйдан отстраняется и прожигает меня взглядом полным веры и надежды. Он так на меня
смотрит, словно доверяет мне. А я кусок дерьма. Я собираюсь его предать.
- Пообещай мне, что ты сделаешь все, чтобы Ари вернулась домой.
- Хэрри...
- Просто скажи это. Ты никогда слов на ветер не пускаешь. Давай. Скажи.
- Я... Сглатываю и твердым голосом проговариваю. Я обещаю.
Плечи Хэрри опускаются, и он вымучивает тусклую улыбку.
- Вух, отлично. И следи за голубками. Мало ли, что с ними случится.
- Ты меня знаешь. Я всегда за всеми слежу.
- Верно.
Хэйдан похлопывает меня по лопатке, отворачивается, а потом вновь обнимает.
Я стою обездвижено и в ступоре. Жаль, что мой брат ошибается. К сожалению, он не
представляет, что восхищается предателем и крепко сжимает в руках настоящего
убийцу.
ГЛАВА 16. С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, АРИ.
как в фильме «Призрак оперы». Джиллианна любила этот фильм. Я смотрел его раз сто, может
и больше, и меня всегда дико раздражала кривая маска на лице главного героя.
Тру от усталости глаза и подхожу ближе. На пиджаке валяется записка.
«Не опоздай».
Очень мило со стороны Меган фон Страттен подарить мне классический костюм. Да, я
просто в восторге. Выходит, это маскарад? Замечательно. Так будет проще скрыть лицо.
Я сообщаю Джейсону о том, что они с Норин должны найти костюмы, а потом прячу
футболку Ариадны в самый дальний угол шкафа. Плетусь в ванную комнату и стягиваю с плеч
толстовку, потом снимаю футболку. На моем теле всегда было много шрамов, сейчас на нем
много гематом и порезов, словно я влипаю в неприятности каждые две минуты. Не помню, чтобы я так паршиво выглядел. Щетина покрывает подбородок, под глазами синие круги, будто я
не сплю. Хотя, так и есть, я не помню, когда мне в последний раз удавалось нормально
отдохнуть. В моей ситуации это непозволительная роскошь.
Я бреюсь, оставляя мелкие порезы, затем под душем смываю остатки дня.
Остатки всех этих дней.
Из ванны я выхожу другим человеком: спокойным и расслабленным. Что бы со мной ни
случилось, я со всем справлюсь. Жизнь дерьмо. Я знаю, я в курсе. Я привык, когда на меня
обрушивается ливень из проблем и уже даже не чувствую себя загнанным в угол.
Так или иначе, у каждого из нас своя клетка. Просто в моей нет воздуха и света.
Я не спускаюсь к ужину. И не выхожу на завтрак. Отец заходит ко мне в обед. Но я с ним не
разговариваю. Отмахиваюсь, указывая на учебник по биологии, и отворачиваюсь, даже не
представляя, что вообще я могу сказать папе, после того, как рыдал на его плече с полчаса, как
истеричная девчонка.
Что он теперь обо мне думает? Какие действия собирается предпринять?
Ответ не заставляет себя долго ждать. Часам к пяти ко мне в спальню заходил Дол, и я
подозрительно прищуриваюсь, потому что меня раздражает, когда она пытается казаться милой