Жаннэй ожидала, что это сделает Ким, но, похоже, ему слишком не терпелось выйти и закурить а может, тому была иная причина.
Прилив ненастоящих сил кончался, и она уже не могла мыслить ясно, поэтому просто дошла до кровати и провалилась в сон едва ли не раньше, чем коснулась головой подушки.
И снилась ей кошка, которая гонялась за мышкой, и мышка, которая гонялась за кошкой. И не понять было, кто кого они бежали по кругу.
Может, круг им достался от той хомячихи, что сожрала собственных детенышей. А может и нет.
Кто вообще разберет эти сны
Герка не знал, за что хвататься: когда он доделывал одно дело, на него наваливались десять.
А тут еще Ким который бурлил и гневался, волей-неволей нагнетая атмосферу. Не то чтобы его сюда вообще звали; не то чтобы Герка не мог послать его куда подальше; не то чтобы Ким вообще давал повод его послать
Просто с утра Ким узнал кое-что новое и интересное о родном городе. И из-за того, что он это узнал, произошла целая цепочка событий, которая привела к тому, что он узнал еще больше того, что всяким взрослым и состоявшимся Котам из Тьена знать не стоит. А то прощай по-кошачьи здоровый и крепкий сон, и, что важнее, Геркино спокойствие.
Итак, первый занимательный факт был таков: километрах в пятидесяти от Тьмаверста находится ведомственная колония. Хорошо хоть заключенные там в основном обычные убийцы и грабители, а не клиенты следящих-сопровождающих, иначе бы Ким взял брата за шкирку и уехал бы с ним в Тьен. А так он просто неприятно удивился, и вышел из дома покурить.
И вот лучше бы он из дома покурить не выходил, потому что дым его сигареты привлек Гугу
Гуга приходился Герке то ли троюродным братом, то ли четвероюродным дядей; он был из тех жаб, которым не повезло с трансформацией. Только вот в отличие от многих своих ровесников, Гуга нес свою бородавчатую кожу с гордостью и всячески подчеркивал свою принадлежность к «людям болот», как он сам это называл.
Это было нечто вроде жутко непопулярной среди других зверозыков субкультуры только для Жаб. Подростки считали, что могут дотянуться до всяческих тайных знаний, спрятанных в землях Тьмаверста, только потому, что однажды позеленели. Лучше считать себя избранным, чем уродом: наверное, на их месте Герка тоже бы не удержался.
Они были вечными клиентами папиросных лавочек на окраине, и, подозревал Герка, курили далеко не только табак. Ну, чтобы, так сказать, поближе подобраться к предкам. Сам Герка был против всяческих расширителей сознания, о чем не раз заявлял Гуге, но тот его не слишком-то слушал. Несмотря на то, что Герка
был из рода Ваар, а значит, теоретически должен был вырасти в уважаемого Жаба, сейчас, в его семнадцать, чистая кожа делала его своего рода изгоем в компании тех, кому трансформация не далась так просто. К тому же, все знали, что на Герку лекарства и наркотики просто не действуют, и приписывали его выступления банальной зависти и маловерию.
Даже если забыть о невосприимчивости ко всяческому дурману, общаться с духами предков Герку все равно никогда не тянуло, что с точки зрения Гугиных дружков свидетельствовало лишь о его бездарности и бесполезности: духи же дают такие клевые советы!
Проще говоря, даже на Попрыгушках, где заправляли Жабы, Герка обречен был бегать на подхвате, делать всю организационную работу, но оставаться в тени лидера, который как раз недавно научился закручивать особенно ядреные папироски, и по этому поводу страдал ужасными перепадами настроения.
А лишними мозгами он не был обременен с рождения.
Короче, Гугу понесло.
Герка так и представлял себе эту сцену: лощеный Ким, который даже походные спортивки носит так, как будто презирает всю эту тленную грязь, замызганный мир вокруг, и вообще неизмеримо выше всего этого, старается отцепить от рукава плюгавого жабеныша, с которому по незнанию протянул сигаретку. Возможно, поначалу он даже не слушал, что Гуга несет Но тот был настойчив в своей жажде поделиться с новым другом своими достижениями на ниве организации попрыгушек.
Гуга в красках расписал, как распределил мелких по палаткам; рассказал, как он узнавал дату окончания лесосплава (и конечно врал дату узнавал Эдде, вечно позитивный и неунывающий Песчанка, обладатель не только самых пафосных в мире солнечных очков, но и дяди, занимавшего большой пост в соответствующей конторе), и коротко упомянул, что в прошлом году утопленников было пять штук (напутал, их было больше но Герка очень обрадовался, что Ким не узнал точной цифры), но в этом году обязательно обойдется, потому что по какому-то старому жабьему календарю этот год счастливый и просто не может не стать «чистым» под его грамотным руководством
и в этот момент Ким, во-первых, понял, что Гуге куда меньше лет, чем он изначально подумал, и отобрал у него сигарету, кинул ее на землю, с досадой втоптал в осеннюю грязь и, очень жаль, конечно, но все-таки не успел отвесить обнаглевшему пацану пенделя, а во-вторых
До него дошло слово «утопленник».
И он распсиховался, иного слова не подобрать.
Он психовал все утро, но Герка был слишком занят, чтобы об этом знать, а Ким слишком воспитан, чтобы психовать слишком громко и отвлекать людей от важных дел. Герка бы в жизни не подумал, что такой на вид открытый и доброжелательный человек вместо того, чтобы мигом изложить проблему и избавиться от нее, будет часа четыре просто кипеть изнутри, замкнется в угрюмом молчании и попытается загасить свое недовольство сигаретами.