"Да, между мужем и женой да," - ну вот, ещё и потусторонний голос следит за нами.
Я заглянула в такие любимые глаза. Бер, я не могу. Ты прав, мы не давали клятвы друг другу. Ну какая я тебе жена?
Но он привлёк меня к себе, не позволяя останавливаться. Вновь прижал меня к земле. Корень больно впился в спину. Я вскрикнула.
- Прости, любимая, - он приподнял меня, посадил на поваленное дерево, поправляя сорочку и завязывая завязки. И стал расшнуровывать лапти.
- Что
ты делаешь?
- Знаю, глупо, но не смог ничего придумать. Не могу я так, - он снял онучи, и разул меня. - Отныне и навеки, я беру тебя, Василиса, в жёны. Обещаю заботиться о тебе, поддерживать тебя, делить с тобой свою жизнь.
А у меня по щекам текли слёзы, дрожали губы от внутреннего трепета и счастья. Любимый.
Клятва на природе, прикасаясь к земле-Матушке, под Солнышком-Даждьбогом.
Я улыбалась сквозь слёзы. А он стал целовать моё лицо, вытирая мокрые дорожки. Обняла его шею.
- Любимый мой, - он поднял меня на руки и понёс из лесу, поставил меня на несрезанную ещё траву. Обошёл сзади и распустил волосы.
- Принимаешь ли ты меня мужем своим?
- Да, Бер, беру тебя в мужья. Навсегда.
И он делит волосы на две пряди и начинает плести две косы.
Я вытираю слёзы. Как же приятно...Укороченная свадьба, но только я и ты. Не хочется ни о чём более думать, я понимаю, что се по-настоящему.
Берёт ленточку, что вынул из косы и связывает наши запястья, а я ему помогаю, ведь одной рукой сложно се сделать. И я улыбаюсь. Есть только мы, пусть всего несколько мгновений счастья, но такого близкого.
Из лесу появляется тот, кто был покойною девушкой нарисован, связанный, в окружении двух ордынцев, но я вижу лишь краем глаза, а всё внимание на мужа.
А Бер не сводит с меня увлечённого взгляда.
- Здравствуй, жена!
- Здравствуй муж!
Вспоминаю, что надобно возвращаться к своим.
- Бер, сейчас гулянья начнутся, не стоит, чтобы ордынца вместо тебя видели. И не гляди на меня так.
- Как так?
- Словно отвести взгляд не можешь. Не хочу, чтобы Голуба мне козни строила.
Муж развязывает наши запястья. Я достаю из передника сороку и перевязываю голову.
- Разуй меня прежде, чем мы пойдём, - говорит он напоследок.
- Но ведь се при миловании делается... - возражаю я, после свадьбы когда муж приносит в новый дом супругу, кладёт на постеленное на полу супружеское ложе.
- Се завершает обряд союза. Разуй. Хочу идти только зная, что ты - моя жена, - убеждает он. Но ведь считается, что соединяет лишь милование их после клятв.
А я улыбаюсь, как же приятно, и тепло разливается по всему телу, и мурашки бегут от одной только мысли о Бере.
Он садится наземь, а я наклоняюсь и выполняю то, о чём муж просил, глядя ему в глаза.
Любимый. Муж мой.
Обряд завершён, мы обуваемся и следуем по краю луга в нужном направлении. Скрыться уже сложно, ведь большая часть луга скошена.
- Люблю тебя, - шепчет муж прежде, чем мы вступаем на свой участок луга к близким.
Муж кивает ордынцу и переодевает сорочку. На меня не глядит вовсе. Но я не обижаюсь, ведь помню его последний взгляд и просьбу не глядеть на меня ТАК.
Бер ведёт себя естественно, ко мне обращаясь лишь по делу и отводя взгляд. Интересно, что он Голубе сказал? Как объяснил всё?
Глава 6
Вечером, после трудного дня, когда солнышко уже не пекло, а нежно ласкало разгорячённые кропотливой работой тела, молодежь, искупавшись первыми в речке, близ которой и расположились все, гуляла, разбившись парочками по лугу. Бабы, приготовив ужин на костре, для которого детвора натащила хворосту, общались в своём кругу, сплетничая про объявившегося насильника и убийцу, предостерегая девок. Детишки играли недалече, а то и крутясь рядом, прислушиваясь к нашей речи. Возле речки мужики ставили шалаши от непогоды. Спать там не собирались, разве что укрыться при необходимости да припасы сложить.
Луг хоть и разбили по семьям, но сено делить потом будут всем скопом по числу душ. Ведь работу не все годны выполнять: есть старики, оставшиеся в деревне и присматривающие в том числе и за нашей скотиной, и чада, оставленные на тех же стариков. Се мы своих деток всех забрали, Врана не оставишь, а старшие пусть лучше под боком будут. Хотя можно было попросить родителей Голубы присмотреть за ними. Да что ж мы, разве втроём не управимся?
Увидала я воеводу прячущегося в густой растительности в отдалении, он тихонько свистнул, позвал Бера. На сей раз я его разглядела хорошо. Телосложение у него было поуже Бера в плечах, но ростом тому не уступал. Светло-русые волосы свисали с головы, образуя с бородою единую растительность одной длины. Нависающие на светлые очи немного редковатые брови, прямой нос, немного выпуклый высокий лоб.
Пока я рассматривала воеводу, Бера рядом не стало. Вот как он ходит так тихо?
Я встала, сказала бабам, что иду в кустики, пошла туда, где ещё недавно прятался ордынец. Бер, уже хмурый, возвращался в стан, когда я его заметила.