После этого мы продолжили наш путь в город.
Сейчас град разросся и был, как говорили местные жители, на горе и под горой. Кремль и другие управляющие градом конторы располагались на горе, для них выделялись специальные служебные дома там же. В пределах крепости так же были плодово-ягодные сады.
Под горой жили обычные граждане, живущие своим промыслом: резкой по кости, сезонным рыбачеством. Рыбы в Иртыше водилось много: осетровые, лососевые, карповые, тресковые и окуневые виды. Естественно, что рыбу можно было ловить в определённое время и определённое количество, дабы не истреблять её, позволяя естественно размножаться.
С горы открывался красивый обзор на маленькие одноуровневые домики. Сердце щемило и очень влекло меня туда.
- Нам некогда, Ярослава, - сказал хан.
Но я упорно тянула мужнину руку. Внутри у меня всё трепетало. И Мир пошёл за мной. Мы спускались с холма по деревянной леснице, ведущей с двух холмов одновременно и сливающейся в одну.
На улицу стекался народ, детишки бежали, порой спотыкались и летели чуть ли не кувырком.
У меня улыбка сама расползалась на лице. Позади нас ощущалась мощь Ратыя.
И народ отвесил нам земной поклон. Мы шли, а люди расступались и все улыбались. Они были не очень богато одеты, но все чистенькие и аккуратные, с вышитыми сорочками.
К нам бежала толпа ребятни, и я присела на корточки, перед ними.
- Княгиня, а можно к Вам прикоснуться? - спросила маленькая девочка лет пяти. Распущенные светлые волосы едва доставали до лопаток, она была немного лохматая, но от этого не менее очаровательна. Если честно, мне хотелось обнять всю эту ребятню, потискать. На глаза просились слёзы. Когда у нас ещё будут детишки? Я с усилием подавила желание плакать.
- А откуда ты знаешь, что я княгиня?
- Ну как же, - смутился паренёк лет шести, судя по всему старший братик девочки, он был на голову выше неё, волосы были взъерошены и доставали до плеч, - мы же все это чувствуем, вы почтили нас своим присутствием, мы вам так благодарны.
Я улыбнулась и позволила всем девочкам прикоснуться к себе. А мальчишки облепили Мирослава. И ему было очень приятно. Взрослые же лишь улыбались, кто-то из женщин даже плакал.
А потом мы поздравили всех с Новолетием 7522 года от с.м.з.х.*. Я ощущала всю эту любовь людей к нам, всё это благоговение. И я поняла, что мы справимся, ради них. Мир прикоснулся к моей спине, и я встала, осознав, что по моим щекам слёзы всё-таки проложили мокрые дорожки. Мы пошли обратно на гору, оборачиваясь и махая народу.
Странно, что простые люди нас почувствовали, без всяких доказательств, в то время, как воины ничего не ощущали. Хан мне потом объяснил, что воины учатся с детства блокировать чьё-либо влияние, и не смотря на это, вокруг меня всё равно было много народу, свободного от дел, неосознанно всё равно тянущегося ко мне. Я вспомнила про кашевара и решила узнать о нём побольше.
- Максим, что ли? - я кивнула. - Он когда-то давно попал в плен. Его пытали. Когда мы нашли его, от прежней внешности не осталось и следа. Его долго лечили, но говорить он стал с акцентом. Постоянно
заикался. Мы это списали на стресс. И со временем он перестал заикаться. Как допрос показал, это совершенно иной человек. Нашего Максима убили, а нам подбросили этого, с похожим цветом глаз. А лицо специально изуродовали, чтоб изменения во внешности было на что списать.
- А остальные?
- А их набирали из кулинарного училища. И почему выбор пал на этих кашеваров, сейчас ведётся следствие.
- Акцентов у них нет, чистая русская речь. Причём профессиональная, проскакивающая местами, - выдал Мир. - Одно это вас должно было насторожить.
- До этого случаев, подтверждающих некомпетентность не было. Мы брали проверенных ребят, но сами их не проверяли. Больше этого не повторится, - хан оправдывался перед мужем. Что-то в лесу сдохло.
- Ратый, я тебя безмерно уважаю. Но я должен тебя проверить, - муж озвучил-таки то, что и меня беспокоило. Доверие это одно, но на карту поставлено слишком много. Он ведь сам сказал никому не доверять.
Мы были уже на горе, возле дворца приказной палаты. Хан согласно кивнул. Мы вошли внутрь здания, куда нам чуть ли не преградили путь. Я внимательно наблюдала за главнокомандующим нашей армией. Он был серьёзен. Одного взгляда на стражу хватило, чтоб они засуетились и забегали перед нами, отворяя двери. Протянули нам виновато чехлы на обувь.
Паркет внушал своим блеском и красотой, как и само здание управляющих. Стены были увешаны гобеленами, поверх которых были картины. Я прощупала здание. Обычное, кроме одного помещения, с полной экранировкой внешнего воздействия.
Перед нами засуетился гид, но потом тут же испарился, когда хан бросил на него уничтожающий взгляд.
Муж остановился.
- Зачем далеко ходить. Яра, закрой, пожалуйста, двери.
Я послушалась. Мы были в обычном помещении с голубыми стенами, длинным столом со стульями. Никакого изыска. Простой интерьер. Я хана не боялась, всё ж привыкла доверять своим ощущениям. Хотя он ведёт себя порой и дерзко и нагло. Но ведь его армия должна слушаться беспрекословно. В человеке, умеющем управлять другими, такая власть всегда ощущается.