У костра появляется пятый неясный силуэт человека, облаченного в чёрный камзол. А голос князя продолжает безмолвный разговор:
И твой запах я узнаю это ненависть, но сейчас есть что-то новое
Драган прерывает его:
А больше никого не было?
В кругу света и так уже тесно, но за плечами сидящих множатся новые смутные лица.
Был один. Недавно. Мертвец привёл мертвеца. Он просил богатства и славы. Я слышал, как один научил другого пожертвовать собой это было не так уж глупо. Новичок уже здесь. Он не укротил Лилит его страхи пожрали их обоих. Это было восхитительно!
И все тени разом согласно кивают.
Драган, помолчав, бросает осторожный упрёк:
В прошлый раз я спрашивал, как можно попасть сюда, минуя ритуал
Князь устало признает свою вину:
Да, я солгал тебе. Не хотел, чтобы новые проклятия множили нашу муку. Хвала чёрным небесам, и тот мертвец приходит не часто. Он знает только про башню, в интонации проскальзывает злорадство, Всё никак не выведает нужных для ритуала слов!
Почему Отец не рассказал ему?
Отец давно потерял к нему интерес. Стоит лишь озвучить своё желание, и ты попадаешь в ловушку вечного проклятия, почти земной болью и ощутимой горечью пропитано каждое бесплотное слово князя, С этого момента ты никто. Больше Отцу ничего от тебя не нужно.
Тягостное молчание опускается свинцовой тенью на потустороннюю ночь. В тишине лишь потрескивает костер. И прозрачные, неясные очертания посмертных образов переливаются ярким золотом и угольной чёрнотой. Среди них всплывают знакомые черты карие миндалевидные глаза, тонкие нервные
воздухе, с гаснущим рожком прозрачной луны, с укрытой серебристым снегом далью. А песня, распавшись на шорохи и шелесты, разлетается на невесомых крыльях утреннего ветра.
Бэла и Драган разом опускаются на пол смотровой площадки. Перед ними вновь пляшут ярко-красные языки пламени. Бэла прижимается спиной к каменной стене и, прикрыв воспаленные глаза, делает несколько глубоких размеренных вдохов. Осунувшееся лицо выдает крайнюю степень усталости. Тени, залёгшие у глаз и носа, прибавляют ей лет.
Драган между тем задумчиво рассматривает рану на животе, а затем обводит напряженным взглядом смотровую площадку. Поодаль валяется его куртка, рядом с ней рюкзак. Пристально глядя на него, Драган словно бы решает что-то для себя и в итоге, обессиленно откинувшись назад, как и Бэла, наваливается спиной на стену.
Ты всё-таки спрыгнул с башни? Что там было? слышится слабый голос Бэлы.
Трудно объяснить. Это как бы изнанка мира, глухим, но ровным голосом отзывается Драган.
Ад?
Нет, это другое.
А можно посмотреть? Бэла открывает глаза и поворачивается в сторону Драгана. А тот смотрит в небо:
Ночь кончилась, теперь туда не попасть.
Ладно, огорченно произносит Бэла, Ну, может, завтра ночью
Человеку в одиночку туда не попасть, ледяным тоном отрезает Драган.
Неумело скрывая разочарование, Бэла всё-таки интересуется:
Зачем же тогда он хотел, чтобы я спрыгнула?
Если бы ты прыгнула, я бы увидел это с той стороны. Хотел меня выманить.
Наконец он переводит взгляд на Бэлу. Хотя тёмные пряди волос частично скрывают рану, всё равно лицо его выглядит жутко: одна половина настолько бледна, что почти не отличается цветом от свежевыпавшего снега, а другая залита густой чёрной кровью, под маской которой Драган ещё меньше похож на человека, чем Громов с разорванной щекой.
Спасибо, произносит он, глядя Бэле прямо в глаза, на что она отвечает кратким кивком и опускает голову.
И ты узнала обо всем этом из снов?
Ну-у, как мне объяснили, это были не совсем сны. В общем, Гром, сам того не подозревая, дал мне подсказки.
Драган глубокомысленно качает головой, глядя в пустоту перед собой. Бэла бросает на него нерешительный взгляд:
Он готов был убить тебя, хотя знал, что ты его сын.
Обоюдно, отрешенно добавляет вампир.
Но ты ведь
Драган не дает ей закончить фразу:
Я знал, узнал, когда в первый раз попал на теневую сторону, он снова обращает к Бэле свой взгляд, и пронзительный блеск его безжизненного зрачка лишь подчеркивает жестокость слов.
Бэла задумчиво:
Но ты ничего не писал об этом.
Кажется, да. Но я писал из малодушия. О том, что стыдно было забыть и нестерпимо помнить. А то, что питает мою ненависть, всегда остается при мне.
Бэла некоторое время удрученно молчит, видимо, подавленная беспощадной холодностью сказанного. Однако, поколебавшись, она несмело спрашивает:
А Катарину ты не вспомнил?
Он отвечает не сразу:
Нет Единственная семья, которую я помню, это мой дед, точнее двоюродный дед.
Бэла с волнением поясняет:
А я догадалась по твоим глазам
Не дослушав, Драган усмехается:
Надо же, глаза выдают мои тайны! Что ж, одного уже нет, значит, тем лучше.
Было лучше с двумя, осторожно вставляет Бэла.
Быстро же ты меняешь свое мнение! саркастически замечает Драган.
Что?! незамедлительно возмущается девушка, но сейчас же припоминает: А! Тогда я разозлилась. И у меня была причина!
Да, ты разозлилась, потому что узнала, что я питаюсь человеческой кровью и моими стараниями умерли многие тысячи человек, услужливо поясняет вампир, и в его холодном взгляде вспыхивает злая ирония.