Но вампира, кажется, совсем не трогает и даже не удивляет картина мучительно переплетенных и тонущих в жгучей агонии тел. Драган напряженно всматривается в красно-чёрную даль, где огненная линия горизонта время от времени перекрывается вспышкой ослепительного серебра. И поймав взглядом эту единственную ясную точку, он легко касается тянущейся к нему черноты. Волна, яростно взметнувшись до самого неба, отбегает назад и бурно катится вдаль до пылающего горизонта.
Через пару секунд серебристая звезда ещё раз тревожно вспыхивает и тонет в тёмной гуще. Драган продолжает спокойно стоять у края, выжидательно всматриваясь в бурлящий ужасом пейзаж. Плотный стон ветра обнимает его чёрными порывами, багровый отсвет далеких зарниц ложится на бесстрастное лицо.
Над стеной внезапно и бесшумно вырастает бесплотная серая фигура, нависает гигантским сгустком полупрозрачного тумана над каменной кладкой. Эта фигура была бы похожа на человеческую, если бы не шесть безобразно вытянутых рук и полное отсутствие головы. Впрочем, три верхних конечности держат за волосы по одной призрачной голове. Под тонким дымчатым покровом громадного тела клубится неясный свет и время от времени пробивается наружу, прорезая торс чудовища зигзагообразными вспышками. По плечам монстра змейкой вьется серебристое чешуйчатое существо.
Три пары призрачных глаз с трех сторон вперяют свой взгляд в неподвижно стоящего Драгана. Свободные руки ласково поглаживают серебристого змея, скользящего по великанским плечам, и, зачерпывая из окружающих волн, подкидывают ему в пасть человеческие головы.
А головы исполина, попеременно скалясь и огрызаясь, перебивая друг друга, заговаривают с Драганом:
O, mladi Nevar! Sin Trepeta! Vnuk kneza Jezerskega! Dolgo sedem stoletij sedemsto petinštirideset let je minilo! (А, молодой Невар! Сын Трепета! Внук князя Озерского! Давно семь столетий 745 года не виделись!)
Zdravo, Oče! (Здравствуй, Отец!)
Головы с довольным видом улыбаются в ответ на это приветствие:
Si prišel prositi prositi prositi me nekaj? (Пришел просить просить просить меня о чем-то?) головы поочередно заглядывают в холодные глаза вампира и лукаво ухмыляются.
Še premišljujem. (Я ещё думаю.)
In tako je prav. Vzami si
тени выступает ослепительно серебрящийся силуэт чешуйчатый змей с бездонными синими глазами. Он проносится стрелой мимо князя, но тот успевает вцепиться в его оперенный гребнем загривок. Змей летит прямо в пламя костра, которое разрослось в широкую огненную реку. Но алые языки послушно расступаются перед летящими, и змей со своим седоком, нетронутые, взмывают вверх.
В чёрной вышине бешено вьется серебристая лента, а огненные блики, тянутся к ней, но, не коснувшись, бессильно опадают. И кажется этот дикий танец огня и серебра длится целую вечность. И вот наконец, как будто бы смертельно устав, змей камнем летит вниз, но князь по-прежнему крепко держится за серебристый гребень. Змей врезается в землю, рассыпается фонтаном слепящих брызг, вспышкой живого белого света, и рядом с костром остается лишь князь.
Старик, пришедший в подземелье вместе с князем, исчез, на его месте в черноте повисает гигантская призрачная голова: «Спълнимъ твоѥ прошєниѥ врагъ твои погъıблєтъ. Сѣмѩ того исъшєтъ, ѩзыкъ съгъıнєтъ». (Мы исполним твое желание твой враг будет повержен, семя его высохнет, язык сгинет.)
Голова опускает лицо, а на его месте появляется новое: «Отнъıнѣ твои родъ и домъ сѫтъ проклѧти. Въı начнєтє вьсѣмъ нєсти съмрьть и бѣдѫ». (Но теперь на твоем роду и доме проклятие вы будете нести людям только смерть и страдания.)
Из темноты выступает третье лицо: «Проклѧтиѥ можєтъ сънѩти тъ котєръıи изничьтожєтъ вьсѣкого къто съмѫтитъ нъı своъıми прошєнии». (Проклятие снимет тот, кто уничтожит всякого, нарушившего наш покой своими желаниями.)
Бесплотные лица растворяются в ночи. Князь гневно кричит им вслед: «Ѥсмь пожьрълъ мои съıнъ, истьрълъ мо съпоминани, ѹкротилъ Лилитъ за ради того имамь нъıнє проклѧтиѥ?!» (Я пожертвовал сыном, я стер свою память, я укротил Лилит, и за всё это я получаю проклятие?!) Неожиданно подряхлевший князь опускается на землю рядом с костром и переводит свои скорбные глаза на Драгана, сидящего напротив.
Тёплый круг света едва вмещает двоих, но в него тянутся ещё какие-то клочковато растрёпанные тени и крючковато заломленные конечности-корневища. На границе света и тьмы всплывают и гаснут чьи-то мертвенные лики. Глядя на Драгана, князь напряженно молчит, но голос его заговаривает сам:
Я знаю тебя? тёмное бугристое лицо старика призрачно трепещет в неверном свете.
К костру протискивается ещё одна тень молодой человек, отдаленно похожий на князя.
Нет, отвечает Драган, так же, как и князь, не разжимая губ.
Но я помню, ты уже приходил.
Да. Я снова пришел, чтобы узнать, кто потревожил покой Отца.
К троим, сидящим у огня, подсаживается четвёртый полупрозрачный сухопарый господин благородного вида.
Ты уже спрашивал о нем в первый раз, он всё ещё ходит по земле.
Это вампир с русыми волосами и бесцветными глазами?
Не знаю. Я давно не могу видеть. Я узнаю его по хриплому голосу. И по запаху, он всегда один и тот же запах мёртвой крови и страха.