Я таращусь на Харальда.
И вы даете ему столько власти над собой? Не боясь, что он сделает что-то, чего вы бы не хотели?
Он мое порождение. Часть меня. Если я могу контролировать собственную жажду крови, он почувствует это через нашу связь.
Я думаю о Бранке, о неутолимой жестокости волка, а потом о Каине. От воспоминаний о пылающем, скалящемся волке, холодок страха пробегает по моим венам. Он позволяет этому чудовищу контролировать себя, когда сражается?
Когда ваш медведь рядом, он из плоти?
Брови Харальда сходятся вместе.
Нет, медленно говорит он. Нельзя впустить в свое тело существо из плоти. Он больше похож на дух. Сгусток магической силы в виде большого бурого медведя.
Моя медведица из плоти, говорю я. Не прозрачная и сияющая. Она в прямом смысле вытащила меня на спине из воды. И столкнула Снежного Великана с Каина. Но она может раствориться в воздухе, так что она необычный медведь.
Хотел бы я её увидеть, говорит Харальд.
Я делаю глубокий вдох.
Могу я могу я увидеть вашего медведя? он запрокидывает голову и смотрит на меня, как на помешанную. Я продолжаю говорить, пока он не успел остановить меня и прежде чем сама не передумаю. Я видела змею Эрика. И волка Каина.
Харальд раскрывает рот.
Каким образом?
Не знаю, но с тех пор как увидела змею, я могу видеть чужих валь-тивар.
Харальд не двигается, и недоверие не исчезает с его лица, но рядом со вспышкой появляется его валь-тивар.
Одинова задница, ругаюсь я и делаю шаг назад.
Он гигантский. Огромный, нахер. Больше моей медведицы. И если в её глазах есть нечто глубокое и возможно, мудрое, то у медведя Харальда глаза невероятно злобные.
Он смотрит на меня, и с его здоровенных клыков капает поблескивающая слюна, его темно-коричневый мех выглядит жестким и неровным, а когти изогнутые и острые.
Я отрываю от него взгляд, чтобы посмотреть на Харальда.
Он великолепный, шепчу я. Больше моей.
Харальд медленно качает головой из стороны в сторону.
Я не был уверен насчет тебя, тихо говорит он. Но боги не совершают ошибок.
Вы ведь не знаете, почему это происходит со мной, да? спрашиваю я, снова
глядя на медведя. Я не жду от него ответ, но теперь у меня хотя бы больше информации. И я видела его великолепного зверя.
Медведь наклоняет голову, снова обнажая клыки.
Нет, отвечает Харальд. Думаю, остальные тоже не знают. Но мне придется им рассказать.
Вздыхаю. Я знала, что так будет.
Пожалуйста, если они знают нечто, что поможет мне понять, как сделать, чтобы она осталась, или как призвать её, расскажите мне.
Конечно, медведь блестит и растворяется в воздухе. Тебе стоит позавтракать перед началом учебы, говорит Харальд.
Я хочу ответить, но в животе что-то сжимается. За секунду до того, как потерять сознание, я ложусь на землю.
Твои реакции стали лучше, говорит Харальд, когда я прихожу в себя. В этот раз ты полностью обезопасила голову.
Шестьсот семьдесят один, бормочу я, борясь с тошнотой. И тем не менее, он прав. Прежде чем вырубиться, я аккуратно положила голову на теплое дерево.
Мой живот издает громкое урчание, когда я неловко поднимаюсь на ноги.
Завтрак, повторяет Харальд и показывает в сторону Великого Чертога. Приходи сюда почаще. Когда куст превратится в дверь, найди меня.
ГЛАВА 17
МАДДИ
В течении следующих трех дней я прихожу к кусту с ягодами дважды в день, но ничего не меняется.
Я больше не вижу медведицу, и что еще хуже, чем больше я практикуюсь в использовании магии, тем более непокорной и дикой она становится. Сарра отправляет меня практиковаться на улицу, после того, как я почти затапливаю мастерскую. Иногда я призываю сильнейшие снежные бури одной мимолетной мыслью, а иногда стараюсь так, что довожу себя до головной боли, и получается только крохотный кубик льда. Я не могу найти никакой логики или причины своему недостатку внимания, и это только усиливает нарастающее во мне чувство отчаяния.
В субботу вечером Эрик останавливает меня при выходе из Обеденного зала, чтобы спросить, правда ли я видела его валь-тивар.
Вам рассказал Харальд? спрашиваю я.
Это так. Я предпочел бы, чтобы ты сама рассказала.
Я не была уверена в том, кому могу рассказать. Слишком многое нужно было осмыслить, говорю я.
Он вытягивает руку, и змея появляется, поблескивая, скользит по его плечу. Она смотрит на меня, и я в ответ разглядываю её.
Она прекрасна, выдыхаю я.
Эрик улыбается, в его глазах поблескивает непонятная эмоция.
Знаешь, неожиданно и очень приятно разделить это с тобой. Я прожил долгую жизнь, думая, что никто больше не сможет увидеть её красоту.
Я поднимаю взгляд на него.
Я никогда не думала об этом в таком ключе.
Очень жду возможности увидеть твоего зверя, говорит он. Я слышал от остальных, что она очень впечатляющая.
Я киваю.
Я тоже.
Другие новобранцы теряют ко мне интерес, больше не окружают меня в Обеденном зале и не пытаются заговорить на тренировках. Этому я весьма рада, хотя и очень расстраиваюсь, что больше не вижу свою медведицу. С Каином все иначе. Его интерес ко мне ничуть не угасает.
В воскресенье вечером я теряю сознание, бегая вокруг Тренировочной площадки, и когда прихожу в себя, он стоит в десяти футах от меня. Он не пытается подойти помочь или что-то сказать. Когда я встаю на ноги, он разворачивается и уходит.