вольно у нее вырываются слова:
Дан, я чего-то о тебе не знаю? Ты подпольный миллионер? Откуда такое богатство?
Милая, пока не миллионер, но все впереди. Вполне возможно стану. А это, это всего лишь продукты, просто там, где мои родители работают, это обычная еда, пожалуй более привычная даже чем мясо или птица. Ну, чаще осетрина бывает на столе. А я тебя хочу угостить, и поэтому даже остановил себя
И мы садимся за стол и лакомимся, ну как лакомимся, Оля лакомится, для меня это настолько привычно.
Помню бывало не раз, до такой степени осетрина надоедала, а не выбрасывать же, что на полном серьезе думали, чтобы из нее сделать необычного и делали котлеты из осетрины, соус с картошкой из нее же, запекали в собственном соку. Потом ели и понимали, перевод хорошего продукта, ибо не придумано ни чего лучше просто жаренной или вареной осетрины.
Но сейчас у нас классика и мы едим с огромным удовольствием жаренную крупными кусками осетрину, ее же отварную и охлажденную, присыпанную зеленью. Закусываем осетровым балычком холодного копчения, лакомимся осетринкой горячего копчения, тающей во рту. И на десерт бутерброды с маслом и икрой. Ну это Оля, я терпеть не могу, но улыбка с моего лица просто не слазит, от блаженного вида любимой девчонки с наслаждением поедающей бутерброд с икрой.
В такие моменты понимаешь, ради чего стоит жить. Ради девчонки напротив, пусть может быть это не навсегда и потом придет другая, но здесь и сейчас именно ради нее.
И мы сидим на кухне, и что-то такое на сердце происходит, что и не описать словами. И бокал легкого вина, лишь разгоняет кровь, делаю ощущения четче и предвкушение сладостнее.
Ну и все, наелись. Чем хороша осетрина, очень легкий продукт, переедания от нее не бывает.
Сидим и улыбаемся, потом я беру ее руки, накрываю своими и тяну к себе. Она встает, обходит вокруг стола и садится на колени.
Обед закончился, начинается другая программа и я целую ее, отвечает, со страстью, вся отдаваясь этим поцелуям.
Подхватываю на руки и несу в спальню, а она обвила руками за шею, ногами закрепилась на пояснице и не отцепишь, прочно сидит.
И валимся на кровать, поцелуи постепенно переходят ниже, соревнуясь с руками, кто быстрее доберется до интересного. А интересного много, но оно пока скрыто и это не порядок и я начинаю устранять этот непорядок, расстегивая рубашку. И поцелуи возвращаются вверх, пока, временно.
А она смотрит и улыбается, а потом тихо говорит на ухо:
Хулиган ты, все время куда-то лезешь
А то же Отвечаю я, и продолжаю Интересно же, а что там под рубашечкой? А вдруг еще что интересное выросло? Надо же проинспектировать
Она смеется, и отвечает все так же шепотом:
Ты же уже все вроде просмотрел, не ужели не надоело? Нового там точно ничего нет
Что ты маленькая, как может надоесть красота Говорю я в ответ с улыбкой и продолжаю, все тем же трагическим шепотом А ведь нет ничего красивее обнаженного женского тела. Загадка природы, которую так хочется разгадать
Обнимаю ее, сняв уже под шумок и рубашку, и то что под ней, и любуясь на прекрасные прелести, говорю:
И я непременно разгадаю эту загадку природы
И целую ее, постепенно вновь переходя все ниже и ниже. Прелестная шейка вздрагивает под губами, великолепные плечи манят к ним прикоснутся. И ниже, а там и вовсе прелести, которые хочется и затискать и зацеловать, что я и делаю.
А Оля откинулась, прикрыла глаза и сосредоточилась на своих ощущениях, как будто запоминая их. Так и хочется вскричать Остановись мгновение, ты прекрасно.
Но какая нежная грудь, фантастика и не такая уж и маленькая, наверно между вторым и третьим размером. И тут, как всегда, мне в голову приходит гениальная мысль, а что я такой, гений, чтоб меня. И пока мы не завелись и еще способны внятно разговаривать, я задаю вопрос мучивший меня с первой встречи:
Оленька, а у меня вопрос. Интимный почти, можно?
Она удивлена, но не слишком, наверно уже привыкает к моим периодическим сумасбродствам и отвечает с улыбкой:
Тебе можно все
А у тебя какой размер груди, а то я путаюсь, хочу специалистом стать по безошибочному определению размера груди Выдаю я такой бред, что сам удивляюсь.
Но на мое удивление, Оля не возмущается, а просто отвечает:
Два с половиной примерно, а что тебе меня уже мало? Других присматриваешь?
Нет, что-то? Мне тебя вполне достаточно. Просто интересно Говорю я и слышу абсолютно неожиданную фразу от нее:
Да ладно, Дан. Я чувствую это пока я у тебя одна, потом думаю еще появятся. Я понимаю, мужская натура, ты не обижай только меня, я приму и не буду ревновать
Неожиданное заявление, от вроде
такой скромной девочки, но видно умная и начинает хорошо понимать меня, и это радует, думаю я и отвечаю:
Не бойся милая, я тебя не обижу. И вообще я хотел спросить другое тебе такая шикарная грудь плавать не мешает
От такой резкой перемены темы, на нее нападает дикий смех и она с трудом сквозь него почти стонет:
Ты чокнутый, Дан. Но я тебя люблю. Нет не мешает
И снова смех, я присоединяюсь к ней, смеемся на пару и под шумок, она лишается и джинсов и вообще всего. И вот шикарная девчонка лежит под моими руками и я уже целую ее везде, а она уже не смеется, дыхание сбивается и слышны легкие стоны. Руки и губы проходятся по животу, вызывая нервное подрагивание, потом спускаются ниже, и еще ниже. А она уже вся мокрая, и уже не может больше терпеть, и тянет меня к себе, жадно, как будто боясь, что я сейчас исчезну. И раскрывается на встречу. И все как в первый раз, безумный танец, безумство страсти, горение тел. И срыв в откровенное наслаждение. И все, пока все.