Ну а поскольку стог высотой с дом предполагал появление в скором времени изрядного количества ниток, "инженерная" часть коллектива занялась изготовлением прялок и ткацкого станка. И если с прялками было, в общем-то, все понятно (рисунков самопрялок с разных ракурсов в электронных книжках нашлось немало), то насчет конструкций станков ткацких единого мнения не появилось. Единственное, в чем "конкурирующие организации" пришли к согласию, было то, что "станок должен помешаться в комнате". Что было, в общем-то очевидно, поскольку зимой на улице ткать как-то некомфортно.
Хотя и с зимой появились поначалу вопросы: до конца ноября особых холодов так и не случилось. И не особых тоже: днем температура держалась на уровне пяти десяти градусов в плюсе, да и ночью мороза не случалось. В некотором смысле это было даже хорошо, поскольку грибы в лесу не переводились по крайней мере до середины этого ноября, а отдельные боровики попадались и позднее но дожди, начавшиеся еще в октябре, не давали возможности использовать электропилу в лесу, да и рубить топорами деревья под дождем удовольствие не из самых желанных. Но хуже всего было то, что съедобное зверье попряталось по норам. Людям-то запасов вполне хватало, а вот котики приуныли. Их теперь стало уже семеро: кошка Красавица еще в июне принесла четырех котят. Один котенок был странного темно-бурого
цвета с отливом в какой-то даже фиолетовый, один обычный серый полосатый. А еще два были «все в маму» то есть оказались пушистыми трехцветными кошечками. Да, кошки они для украшения жизни в "цивилизованном обществе" заводятся. Однако в условиях натурального хозяйства эти мелкие хищники защищают еду человеческую от разграбления дикой природой в лице всяких птиц и грызунов, а потому подлежат холенью и лелеянью. И когда с самостоятельным прокормом им становится туго в общем, почти вся мелкая рыба теперь шла на прокорм пушистикам. И не только рыба: почти каждый человек норовил отщипнуть из своей (хотя и не особо изобильной) доли мяса кусочек зверикам. Почти лишь потому, что Марина категорически запрещала беременным хоть крошку из положенного им рациона отдавать кому-то еще
Собакам в плане пропитания было все же попроще. Их Лиза давно уже приучила есть разваренный овес, который чаще всего варился на "мясном бульоне", для приготовления которого использовалось все же не мясо, а ранее замороженные заячьи и свиные кости то есть объедки человеческих трапез. К тому же Марина специально для собак "консервировала" кости уже птичьи, предварительно разваривая их до мягкого состояния в скороварке. Такую "тушенку из костей" она распихивала по стеклянным банкам, которые снова стерилизовались в той же скороварке и затем хранились в холодильнике. Для алабая банка такой «консервы» небольшая, конечно, но очень неплохая добавка к корму, для лайки практически половина дневного рациона. А когда Брунн или Леночка добывали какого-нибудь свежего зайца, то псинкам вообще сладко елось.
Ну а уж людям елось вообще замечательно. Пока елось то есть пока соль совсем не закончится. И поэтому когда в начале декабря наконец выпал снег (причем сразу и "на всю зиму"), вопрос о добыче соли резко обострился. В особенности после того, как из Киры удалось вытащить то немногое, что девочка знала об этой стороне невеселой жизни местного населения.
С солью у нынешнего местного населения было совсем худо, стоила она дорого за медвежью шкуру, например, соли на рынке давали меньше килограмма, в Кирином родном поселке закупалось её примерно ведро, причем это была годовая доза на "город" с населением вот тут даже примерно было неизвестно каким. Дома у Киры подсчетом народа никто не занимался, а здесь девочка, хотя и научилась считать "до ста", подсчитать "тамошнее население" все же не смогла. То есть перечислила хорошо ей знакомых человек двадцать, еще столько же знакомых поменьше и всё. То есть понятно, что там было только взрослых мужиков больше сорока человек, но насколько впрочем, это было сейчас неважно. И стало гораздо понятнее, почему пассажиров "голубого Ютона" Кира считала людьми очень богатыми: "сиротская" суточная доза соли в пять грамм на рыло, выдаваемая раньше Мариной, для нее казалась неслыханной роскошью. Но учительницы лишь оставшись вообще без соли смогли оценить важность её добычи и бросились составлять планы экспедиции. В соответствии с заданием, полученным от старика, в первую очередь бросились обсуждать «грядущий флот».
В сроках этих обсуждений Михалыч, конечно же, ошибся. Оказалось, что среди учителей литературы и «младшеклассниц» кораблестроителей развелось чуть больше половины списочного состава, и споры на тему «чей проект лучше» затянулись почти на два месяца. Что, впрочем, на подготовку к путешествию вообще никак не повлияло
В рассказе Кирки Марину смутил лишь один момент. Сильно смутил, так что она, немного подумав, попросила старшую внучку кое-что уточнить: ее удивило то, что за все прошедшее время ни одна лодка «туземцев» не проплыла мимо поселка. А ведь за солью-то, по словам Киры, они каждый год ходили