Почему вы трое не ушли? спросила я.
Потому что это наш город, сказала Евдокия. Наш дом. Мы не можем уехать, Катенька. Будущее найдет нас.
Роман прав, сказала Сиенна. Будущее изменчиво. Но когда оно так близко и так определенно, ты должна сделать что-то действительно важное, чтобы изменить его. Что-то, что изменит все. То, чего никто не ожидает.
У меня нет никаких рубиконов, которые нужно переходить, сказала я ей.
Найди такой, сказала Сиенна. Если кто-то и может это сделать, то только ты.
ГЛАВА 4
Я написала пункты на листе бумаги и уставилась на них.
1. Сразиться с отцом сейчас, пока он не ожидает прямого нападения.2. Подождать, пока отец нападет.
3. Сотрудничать.
Вариант номер два был ненамного лучше. Теоретически, я должна была быть в состоянии защитить Атланту после того, как заявила на нее права. На практике я понятия не имела, как это сделать. Когда я прикоснулась к магии земли, она была подобна спокойному
океану. В ее глубинах двигалась и переливалась жизнь. Воды были способны на штормы, но я понятия не имела, как их вызвать.
Вариант номер три был тем, чего хотел отец. Одного этого должно было быть достаточно, чтобы остановить меня. За исключением того, что когда я закрывала глаза, я видела два безжизненных тела. Если бы я пошла к нему сейчас, если бы я оставила Кэррана, он бы продолжал жить. Отец не смог бы убить моего ребенка, если бы этого ребенка не существовало.
Я любила их обоих. Я любила своего нерожденного будущего ребенка. Я любила Кэррана, его глаза, смех, улыбку. Я просыпалась рядом с ним, я завтракала с ним, мы вместе уходили на работу и вместе возвращались домой. Это было основой того, кем я была: Кэрран, Джули, Дерек, даже Грендель семья, которую я создала. Это была моя жизнь, за которую я боролась, которую я построила, и к которой стремилась. Мы все вместе. И никак иначе.
Если я пойду служить отцу, я спасу их, по крайней мере, на некоторое время. Но я была хороша только в одном: убивать. Рано или поздно отец использовал бы меня в этом качестве, и тогда я забрала бы жизнь у каких-то других Кэррана или Кейт. Потому что люди были бы против моего отца, те люди, которых беспокоили кресты с умирающими на них людьми, а мне пришлось бы убить их.
Я не могла этого сделать. Первые пятнадцать лет своей жизни я была атакующим псом Ворона. Я им больше не стану.
Я зачеркнула список и начала заново.
Новый план1. Получить потрясающие космические силы.
2. Сбросить ядерную бомбу на отца.
3. Отойти от дел, связанных с земельными притязаниями.
Может быть, кто-нибудь принесет мне магический свиток, заклинание, которое магическим образом заточит отца в какой-нибудь пещере. Я бы с радостью помогла старушкам таскать дрова, превратила солому в золото или отправилась на поиски такого свитка.
Я уставилась на дверь. Волшебный свиток, давай.
Даа-вай.
Ничего.
Мне надо уйти из офиса и пойти домой. Дома я почувствую себя лучше.
Я вернусь домой, потренируюсь, приготовлю обильный ужин, потому что мне этого хочется, и решу, что мне делать с Сайманом и отцом.
***
КОГДА Я ПОДЪЕХАЛА к дому, Кристофер сидел на подъездной дорожке, на траве. Правильно. Медитация.
Кристоферу неплохо жилось под опекой Барабаса. Предоставленный самому себе в Крепости, он часто забывал о еде, и после пары недель добровольного голодания он выглядел так, будто сильный ветер может завалить его, пока Барабас или я не заметим и не заставим его поесть. Теперь, когда Барабас жил в доме по соседству с нами, он взял на себя ответственность за здоровье Кристофера, а оборотень-мангуст мог быть чрезвычайно целеустремленным.
Я делала все возможное, чтобы помочь. С нами Кристофер вовремя ел, каждый день мылся, ходил с Барабасом в Гильдию, где регулярно занимался спортом, и носил чистую одежду. Он все еще был худым, но у его кожи был приятный цвет, и, несмотря на его бледные, почти бесцветные волосы, он больше не был похож на привидение.
Единственное, что мы не смогли исцелить, это его разум. Теперь все внешнее давление ушло. Кристофер был в безопасности, среди друзей, где его приютили, кормили, но его психическое здоровье не улучшалось. Мы водили его в медицинскую школу Университета Эмори, в Университет Дьюка и даже в Университет Джона Хопкинса, о поездке в который я изо всех сил старалась забыть. Мы чуть не умерли, и пока нас не было, была убита местная семья, которую мы знали. Джули и Дерек справились с этим, но при мысли о тех событиях у меня все еще сводило живот.
Врачи пришли к единому мнению: физически Кристофер в порядке. Психологически он не соответствует ни одному конкретному расстройству. Кристофер продолжал утверждать,
что мой отец повредил его разум. Сотрудники Эмори и Дьюка согласились, что кто-то магическим образом разрушил его психику. Психиатр из Университета Джона Хопкинса был исключительным эмпатом, обладавшим способностью чувствовать то, что чувствовали другие. После того, как он поговорил с Кристофером, он сказал, что травма его психике была нанесена им самим. С Кристофером случилось что-то плохое. Он отказался противостоять этому и не хотел вспоминать об этом, и поэтому он намеренно оставался таким. Кристофер в ответ отмолчался. Он тихо сидел и грустно улыбался все это время. У него был ключ к собственному исцелению, и мы мало что могли сделать, чтобы заставить его вернуться.