Слово «наше» прозвучало как клятва. Как щит. Он не отрекался. Он предлагал стратегию. Защиту. Хрупкую, как ледяной цветок, но защиту.
Тайна, кивнула я, чувствуя, как часть тревоги отступает, уступая место странному, горьковатому воодушевлению. Мы были заодно. Вместе против всего замка.
Книга. Та самая книга стихов о море и солнце, которую я дала Кайлену. Я оставила ее у него после одного из сеансов. На следующий день, вернувшись в свои покои, я обнаружила ее на столе. Аккуратно сложенную. Но пахнущую чужими духами тяжелыми, пряными, чуждыми мне и Кайлену. Кто-то брал ее в руки. Листал. Искал что? Шифр? Крамолу? Наивные стихи о тепле в руках Принца Льда уже крамола.
Взгляды. Стражи у моей двери. Служанки, приносившие скудную еду (теперь порции стали чуть щедрее, как будто подкармливали ценную птицу перед закланием). Придворные, мелькавшие в дальних концах коридоров. Их взгляды стали другими. Не просто равнодушными или испуганными. Изучающими . Оценивающими. Как товар на рынке. Или угрозу. Особенно выделялась одна леди Эльвира, дальняя родственница короля, худая, как жердь, с лицом, вечно подернутым ледяной маской высокомерия. Ее холодные, как осколки голубого льда, глаза преследовали меня, когда я проходила мимо, сверля спину ненавистью и любопытством.
Слухи. Они витали в ледяном воздухе, как ядовитые споры. Их доносили обрывками шепотом служанки, пряча глаза:
«Говорят, южанка колдует Лед на стенах плачет в ее присутствии»
«Слышала, Принц улыбнулся? Вчера? Не может быть!»
«Король доволен? Говорят, состояние наследника улучшается? Или это иллюзии?»
«Дерн допрашивал садовника видел ли он что-то странное у окон башни Принца? Свет?»
Каждое слово было иглой. Каждый шепот напоминанием, что мы под прицелом.
Однажды, после
особенно эффективного сеанса, когда тепло текло между нами ровной, глубокой рекой, а Кайлен даже позволил себе тихую ремарку по поводу глупости одного из стихов в книге (что было для него верхом раскованности), нас прервал резкий стук в дверь. Не обычный стражничий. Властный. Нетерпеливый.
Ваше Высочество! По приказу Его Величества! раздался голос Дерна за дверью.
Кайлен мгновенно отдернул руку, словно обжегшись. Его лицо стало каменным, глаза пустыми и холодными, как в первые дни. Он кивнул мне: Отойди. Я отпрянула к стене, стараясь слиться с тенями, чувствуя, как тепло в руках гаснет, сменяясь леденящим страхом.
Дверь открылась. Дерн вошел без стука. Его проницательные глаза скользнули по Кайлену, потом по мне, задержавшись на моих руках (я бессознательно сжимала их в кулаках), на его лице, на влажных подтеках на стене позади его кресла. Его тонкие губы сложились в едва уловимую, ничего не значащую улыбку.
Ваше Высочество, он поклонился с ледяной вежливостью. Прошу прощения за вторжение. Его Величество желает знать о прогрессе. Сегодняшние наблюдения показали значительное повышение фоновой температуры в ваших покоях. И лед он кивнул в сторону стены, проявляет несвойственную текучесть. Это обнадеживающие признаки.
Целительница выполняет свою функцию, отрезал Кайлен. Его голос был гладким, как полированный лед. Без эмоций. Без намека на вчерашнюю теплоту. Дар ее эффективен. Сегодня особенно. Проклятие отступает. На время.
Чудесно, протянул Дерн, его глаза вернулись ко мне. Взгляд был как скальпель острый, холодный, вскрывающий. Феноменальный дар, девушка. Прямо-таки согревающий. Он сделал паузу, давая словам повиснуть в воздухе. Его Величество весьма доволен. Он надеется, что это сотрудничество будет плодотворным и впредь. Без неожиданных осложнений.
Угроза витала в воздухе гуще, чем холод. «Сотрудничество». «Осложнения» . Он знал. Или догадывался. И предупреждал.
Осложнений не предвидится, холодно ответил Кайлен, отводя взгляд в сторону, как будто Дерн уже наскучил ему. Целительница делает то, что ей велели. Сдерживать проклятие. Все остальное несущественно.
Рад это слышать, Ваше Высочество, Дерн склонился в еще одном безупречном поклоне. Его взгляд на прощание скользнул по мне еще раз оценивающий, запоминающий. Продолжайте в том же духе, Аннализа. Благо королевства в ваших теплых руках.
Он вышел. Дверь закрылась. Тишина, воцарившаяся после его ухода, была громче любого крика. Кайлен сидел неподвижно, его лицо было закрытой книгой, но кулак, сжатый на подлокотнике кресла, выдавал бешеное напряжение.
Видишь? он прошипел сквозь зубы, не глядя на меня. Пауки почуяли движение в паутине. Дерн не единственный. За ним стоят другие. Те, кому выгоден хаос. Те, кто ждет моей смерти или полного падения королевства в ледяную бездну. Твое тепло оно для них угроза. Как и для самого проклятия.
Я подошла к нему, не решаясь прикоснуться. Страх за него, за нас, за Эдгара (Боже, как он там?) был холоднее любого мороза.
Что мы будем делать? прошептала я.
Он наконец поднял на меня глаза. В них не было прежней растерянности. Была холодная, жесткая решимость хищника, загнанного в угол.
Играть по их правилам. Пока не можем диктовать свои, сказал он тихо. Ты целительница. Я больной принц. Твой дар работает. Проклятие отступает. Это правда. На этом мы и стоим. Все остальное он сделал паузу, его взгляд смягчился, стал почти нежным, но в то же время бесконечно усталым, все остальное только для нас. В тайне. В темноте. Пока.