могу доверять тебе?
Я человек слова. Уж кто-кто, а ты знаешь, что моя честь значит для меня все. Если я не верну тебя за две недели, значит, я не заслужил ничего лучшего, чем смерть от твоей руки.
Знаешь, я уже не та слабовольная дурочка, которая не могла нарезать себе мяса, и на которой ты женился. Я убью тебя.
Я знаю.
Тогда я согласна с твоими условиями. Она отступила. А теперь приготовься умереть.
Страйкер воплотил два древнегреческих меча и вручил один Зефире.
Ее глаза сверкали от ярости, она взяла меч из его руки и приготовилась к бою. Страйкер отсалютовал ей своим мечом.
Она атаковала, нанося удары в направлении его горла. Он поймал ее лезвие своим и заставил отступить. Извернувшись, Страйкер поменял руки, чтобы поймать ее на внезапном подъеме, что почти позволило разоружить ее. Но она была быстрой и сильной. Также как и он, она поменяла руки и оттеснила его своей свирепой атакой.
Ты невероятна, выдохнул он, пораженный ее мастерством и страстью.
А ты нет. В ответ Зефира нанесла удар, напоминающий ножницы, и сделала мах мечом в направлении его шеи.
Страйкер почувствовал жжение, уворачиваясь влево, и подбил ее ногу, падая на пол. Проклиная его, она перевернулась в воздухе и приземлилась на ноги, прежде чем ударила по его вытянутой руке. Страйкер понимающе улыбнулся, продолжая давить своей атакой. Она сделала ложный выпад влево, затем вправо. Он поймал ее клинок своим мечом и отшвырнул его далеко за пределы ее досягаемости.
Зефира оттолкнула его назад, погрузив зубы в его руку, а потом перекатилась по полу так, что смогла вновь схватить рукоять меча и подняться с оружием наготове.
Чертыхнувшись, Страйкер прикрыл рану ладонью.
Ты укусила меня?
Мы используем то, что имеем. Она подошла к нему мерным шагом.
Это такой девчачий поступок, протянул он, разочарованный тем, что она использовала подобную тактику.
Но это работает. Может быть, если бы ты сражался как девчонка, а не как недоразвитый бабуин, ты бы на самом деле победил.
Его рука пульсировала, он перехватил удар Зефиры и прижал ее к левому боку. Он инстинктивно замахнулся, чтобы ударить ее по лицу, но остановился.
Он никогда не поднимет руку на мать своего ребенка. Никогда не поднимет руку на женщину, которую когда-то любил больше собственной жизни.
За эти колебания пришлось расплачиваться, когда Зефира резким рывком освободила меч и порезала кожу на его плече. Зашипев от боли, Страйкер отшатнулся. Как истинный воин, она давила своим преимуществом, вновь и вновь нанося по нему удары своим мечом.
Свирепость ее атаки не просто ранила его руку. Она пронзила его сердце до самой глубины.
Ты действительно хочешь моей смерти?
Каждой своей частичкой.
Не желая проигрывать ей, Страйкер возобновил атаку, проведя свой меч под ее клинком и затем выкрутив его из ее руки. Тот выгнулся дугой.
Оттолкнув ее, он перехватил меч в воздухе и скрестил оба клинка на ее горле.
Сдавайся.
Глаза Зефиры засверкали от злости.
Ненавижу тебя, ты, ублюдок!
Я справедливо победил. Признай свое поражение в битве.
Она плюнула на землю у его ног.
Я сдержу свое слово, но ты никогда не вернешь меня обратно. Поверь мне, через две недели я перережу тебе горло, выпью твою кровь, а потом проткну твое сердце и буду смеяться, пока твое тело будет превращаться в пыль.
Прекрасные образы. Тебе нужно писать для Холлмарк . Он использовал силы, чтобы заставить мечи исчезнуть. Я хочу, чтобы ты знала, что я честно сражался с тобой. Как равный с равным. Я мог бы использовать против тебя свои силы, но не сделал этого.
Она одарила его на редкость саркастическими аплодисментами.
Мне разогреть духовку и испечь порцию героических печений?
Страйкер издал длинный вздох.
Мне предстоит трудная задача, и ты не собираешься ее облегчать, ведь так?
Не совсем. Ненавижу тебя сегодня. Буду ненавидеть завтра. Может, не будем терять время? Дай мне меч и позволь перерезать тебе горло прямо сейчас. Однажды ты сказал, что умрешь за меня. Как насчет того, чтобы сдержать одно это обещание?
Он презрительно усмехнулся над ее злопамятностью.
Зачем сдерживать одно, после того как нарушил так много?
Ее щеки залила краска, в то время как глаза сверкали от ярости.
Так я и думала. Лжец и трус. Ты ведь ни за что не подчинишься мне за эти две недели?
Это не имеет отношения к обещанию. Это вопрос чести. Я никогда и ни для кого не принесу в жертву свою честь.
Нет, только свою любовь, презрительно
усмехнулась Зефира. Скажи мне, Страйкериус, оно стоило этого?
Этот вопрос всегда являлся одним из самых часто задаваемых в жизни, не так ли? Жрица, которая присматривала за ним, когда он был ребенком, однажды сказала ему, что больше всего мы сожалеем о том, чего не сделали. И она была права. Он желал бы никогда не покидать Зефиру.
Сердце Страйкера смягчилось, когда он вспомнил прошлое.
У меня было десять прекрасных детей. Сильных. Решительных. И я любил каждого из них. Разве я могу сожалеть об этом?