Выйдя из дому на улице Тэбу, Серж, чувствуя, что мысли кружатся в его голове, был неспособен составить какой-нибудь план действий, а между тем он хорошо понимал, что нужно скорее что-нибудь предпринять. Не смея вернуться домой, он отправился пешком в клуб. Ходьба принесла ему пользу, несколько успокоив его. Он чувствовал себя счастливым, что остался в живых после такой страшной встречи. Серж почти весело поднялся по лестнице и, бросив верхнее пальто сонному лакею, вставшему при его появлении, вошел в игорную комнату. Баккара уже кончалась: было три часа утра. Понтеры сильно утомились. Напрасно банкомет предлагал держать все, что угодно. Появление Сержа придало некоторое одушевление игравшим. Серж приступил к игре, как к сражению. Удача была на его стороне: в несколько ударов он сорвал банк в тысячу луидоров. Один за другим все игроки удалились. Оставшись один, Панин лег на диван и, несмотря на стеснявшее его платье и ботинки, спал несколько часов тяжелым сном, который скорее утомил его, чем ободрил.
Лакеи, пришедшие убирать комнаты и осветить их, разбудили его. Он отправился в уборную, где освежил водой свое лицо с особенным наслаждением. Кончив умывание, он написал Жанне письмо, сообщая ей, что его отъезд с ней невозможен, и что он умоляет ее все сделать, чтобы забыть его. Отдавая это письмо лакею, Серж приказал ему передать его горничной госпожи Кейроль и никак никому другому.
Хлопоты, которые пришлось бы ему перенести при дальнем путешествии с молодой женщиной, и затем предстоявшее сожительство казались теперь ему невыносимыми. К тому же, что бы он сделал с Жанной? Совместная жизнь с любовницей сделала бы невозможным его возврат к Мишелине. Теперь же он хорошо сознавал, что единственная надежда на спасение, оставшаяся ему, заключалась в неизменной любви его жены.
Но прежде всего ему нужно было идти к Герцогу, и если финансист возвратился, то получить от него объяснения насчет действительного положения дел «Всемирного Кредита». Герцог жил на бульваре Гаусман в небольшом доме, который он снимал совсем меблированным, по-американски. Вульгарный, но блестящий вид золоченой мебели с ее вишневой обивкой в зале, зеленого атласа в кабинете и потолка, разрисованного красной и голубой краской в
столовой, прельстил финансиста. Сюзанна выбрала себе маленький уголок, скромно отделанный ситцем и кисеей, простая и светлая меблировка которого спорила с тяжелым и кричащим блеском всей остальной обстановки дома.
Войдя во двор, Серж увидел там одетого в клетчатый костюм конюха, который мыл карету.
Герцог вернулся домой. Тогда князь проворно вбежал на крыльцо и велел доложить о себе.
Финансист, сидя спокойно у окна кабинета, пробегал газеты. Увидев вошедшего Сержа, он встал. Несколько минут оба они стояли молча друг против друга. Князь первый заговорил:
Что такое случилось, сказал он резко, что вы с самого вашего отъезда оставили меня без вестей?
Это потому, отвечал совершенно спокойный Герцог, что известия, какие я мог дать вам, были совсем нехороши.
По крайней мере, я знал бы их.
Но ведь результат операций разве мог бы от этого измениться?
Вы поступили со мной в этом деле, как с ребенком, сказал, горячась, Серж, Я не знал, куда шел. Вы надавали мне обещаний, а как исполнили их?
Как мог, ответил спокойно Герцог, Всякая игра имеет свои случайности. Ждут Аустерлица, а встречают Ватерлоо.
Но ведь акции, которые вы продали, не должны были бы, так сказать, выходить из ваших рук воскликнул с гневом князь.
Вы так думаете? спросил иронически финансист. Если не следовало их отпускать, так не стоило бы их и брать.
Наконец, сказал Панин, довольный, что нашел на кого вылить всю горечь неудачи, вы меня недостойно обманули.
Очень хорошо! Я так и ожидал, сказал, улыбаясь, Герцог. Если бы предприятие удалось, вы взяли бы без всякого беспокойства свою долю барыша и покрыли бы меня цветами, как девицу, удостоенную розового венка, Она не удалась, и вы отталкиваете свою долю ответственности, а меня почти называете мошенником! Между тем афера эта не была бы честнее в первом случае, чем во втором, и только успех скрашивает все!
Серж пристально посмотрел на Герцога.
Кто мне докажет, сказал он, что эта спекуляция, которая меня разоряет и губит, не обогащает вас?
Неблагодарный, вскричал насмешливо финансист, вы меня подозреваете!
Что вы меня обокрали? воскликнул с яростью Панин. Не так ли?
При этих словах Герцог потерял хладнокровие. Кровь бросилась ему в лицо. Схватив князя за руку с такой силой, какой нельзя было и подозревать в этом сухопаром человеке, он сказал:
Тише, князь! Все, что вы мне скажете оскорбительного, вы должны принять и на свой счет: ведь вы мой сообщник.
Негодяй! простонал Панин вне себя от гнева.
Личности! воскликнул Герцог с комическим негодованием. Слуга покорный!
И, отпустив князя, он пошел к двери.
Серж бросился к нему.
Вы не выйдете отсюда, прежде чем найдете мне средство исправить несчастье.
В таком случае мы поговорим, как добрые знакомые, сказал Герцог. Я уже придумал чудную спекуляцию, с помощью которой мы можем спасти свое несчастное дело. Надо смело созвать собрание своих акционеров. Я изложу положение дела и ослеплю всех: нам вернут доверие и дадут новые капиталы для будущих предприятий. Мы будем белы, как снег, и посмеемся надо всеми. Так ли вы думаете?