Я уверена, сказала я. Я сама чуть не отказалась приходить из-за этого.
О нет, простонал он. А какой, по-вашему, была бы более уместная цена?
Я едва не рассмеялась. Как человек, живущий в такой квартире, может быть настолько не в курсе её рыночной стоимости?
Ну я замялась, размышляя, не подшучивает ли он надо мной. Но в его глазах читалась такая искренняя растерянность, даже лёгкая паника, что я поняла он абсолютно серьёзен. И это совершенно не укладывалось в голове. Но раз уж он действительно не знал, что двести долларов в месяц смехотворная цена, я точно не собиралась спорить против своей выгоды и называть ему реальные цифры.
Ну, явно больше, чем двести в месяц, уклончиво ответила я.
Он уставился на меня на несколько секунд, а потом закрыл глаза.
Я убью Реджинальда.
Снова это имя.
Простите, а кто такой Реджинальд?
Фредерик чуть покачал головой.
О. Я неважно. Он тяжело вздохнул и сжал переносицу пальцами. Реджинальд это просто человек, которого я люто ненавижу. Он дал мне крайне неудачный совет. Но вам, мисс Гринберг, не стоит об этом волноваться. Как, впрочем, и о нём.
Я не знала, как на это реагировать.
А понятно.
Именно, кивнул он, прочистив горло. В любом случае, что сделано, то сделано. Если вы согласитесь снять комнату, я не вижу смысла наказывать вас за мою ошибку или за вашу честность, повышая цену. Я с радостью оставлю сумму в двести долларов в месяц, если вы въедете.
Он пожал плечами так, словно только что не узнал, что мог бы получать куда больше, и это его совершенно не волновало. Я не могла себе представить, чтобы кто-то так равнодушно отнёсся к потере стольких денег. Насколько же богат этот человек? А может, ещё важнее если ему всё равно, сколько он получит за аренду, зачем ему вообще сосед по дому?
Я не решилась задать эти вопросы вслух.
Спасибо, только и сказала я. Аренда за двести долларов действительно мне очень подходит.
Прекрасно, сказал он. Ну, раз уж мы, по-видимому, вступили в фазу задавания вопросов, можно ли теперь я задам вам один, мисс Гринберг?
У меня неприятно кольнуло в животе. Моя радость по поводу дешёвой квартиры могла навести его на мысль, что я приукрасила ситуацию с работой в письме. Или, того хуже, он уже как-то узнал, что меня вот-вот выселят.
Если сейчас начнётся такой разговор
Что ж. Лучше уж сразу.
Спрашивайте, ответила я, чувствуя лёгкое напряжение.
Хотя я искренне надеюсь, что тот, кто переедет в мой дом,
почувствует, что это и его дом тоже, сказал он серьёзно, две комнаты останутся строго закрытыми для посещения. Если вы поселитесь здесь, мне нужно, чтобы вы пообещали честно держаться подальше от этих помещений на всё время нашего совместного проживания. Согласны?
Какие именно комнаты?
Фредерик поднял вверх один длинный палец.
Во-первых, вход в мою спальню строго запрещён.
Конечно, быстро ответила я. Это логично.
В силу характера моей работы, он чуть замялся, меня почти не бывает дома по ночам, и я должен спать днём. Он сделал паузу, наблюдая за моей реакцией. Обычно я отдыхаю с пяти утра до пяти вечера, хотя точное время, вероятно, будет меняться в ближайшие месяцы. Когда я сплю, крайне важно, чтобы мне не мешали.
Мой разум зацепился за его фразу «в силу характера моей работы». Моё представление о жизни генеральных директоров и прочих богатых бизнесменов в основном формировалось по телешоу, но даже там ночные смены не были чем-то обычным. Может, он врач? Врачи ведь работают по ночам верно?
В любом случае, просьба не заходить в его спальню казалась вполне разумной.
Это же ваша спальня, сказала я. Я понимаю.
Похоже, он остался доволен. На его лице появилась лёгкая улыбка.
Рад, что вы понимаете.
А вторая запретная комната?
Ах да. Он указал на дверь в конце коридора, похожую на кладовку. Та.
Я нахмурилась.
А что там?
Ответ на этот вопрос тоже под запретом.
Так это уже стало немного жутковато. Может, Фредерик и правда убийца?
Там не трупы, надеюсь?
Его глаза распахнулись, и на лице отразился настоящий ужас. Он прижал руку к груди, напомнив мне старую леди, хватающуюся за ожерелье.
Святые угодники, мисс Гринберг! воскликнул он. Почему вы подумали, что я храню трупы в шкафу у себя в коридоре?
Похоже, он воспринял шутку слишком серьёзно.
Ладно, трупов нет. А вы хотя бы можете сказать, опасно ли то, что там?
Скажем так у меня есть довольно неловкое, даже неприятное хобби, он опустил взгляд, будто его блестящие лакированные туфли с заострёнными носами внезапно стали самой интересной вещью в комнате. Возможно, однажды я поделюсь содержимым этого шкафа с человеком, который будет жить со мной. Но если и поделюсь то только на своих условиях, в своё время и в подходящей форме. Сегодня я раскрывать этого не намерен.
Ты коллекционируешь кружевные салфетки, правда? не знаю, что на меня нашло, но слова сорвались прежде, чем я успела себя остановить. У тебя там сотни кружевных салфеток.
Уголок его рта дёрнулся, словно он изо всех сил пытался сдержать улыбку.
Нет, сказал он. Я не коллекционирую кружевные салфетки.
Он не стал уточнять, а я решила проявить благоразумие и не настаивать. Пожала плечами: