Я хмурюсь.
Я не мужчина.
И ты также не огр. Не совсем. Ты, она хмурится, могр.
Это вызывает у нее вынужденную улыбку.
Могр?
Да, как мужчина и огр могр.
Мое лицо расплывается в улыбке, и что-то среднее между рычанием и кряхтением вырывается из моего горла.
Могр. Мне нравится это слово.
Подожди ты только что смеялся?
Я киваю.
Я думаю, что да. Я не смеялся уже много лет. Ты великолепна, Арья.
Она улыбается.
Я думаю, мы подходим друг другу, Грегор.
Я беру ее руку и подношу к своим губам, запечатлевая поцелуй на ее ладони.
Я тоже в это верю.
Арья выглядит задумчивой.
Ты сказал, что это место раньше называлось «Лесной ручей»?.. она замолкает, зная, что эта тема заставляет чувствовать меня себя неловко.
До того, как мы стали монстрами? Да.
Я резко киваю.
Ходят слухи о том, что люди, превратившиеся в диких зверей и чудовищ, со временем стали называть это место «Кричащий Лес». Я видел, как мои друзья становились волками, драконами, змеями, зомби, минотаврами и орками. И моя сестра полностью исчезла. Итак, ты видишь, что я не единственный, кто изменился.
Все это кажется таким фантастическим доктора, которые варят волшебные сыворотки, и люди, превращающиеся в «монстров». Хотя, мне кажется, слухи были преувеличены.
Ее изумрудные глаза останавливаются на моих.
Я не думаю, что когда-либо в своей жизни встречала кого-то менее «похожего на монстра».
И я не думаю, что когда-либо встречал кого-то, кто заставлял бы меня чувствовать себя менее чудовищем и больше похожим на человека, которым я был раньше. Я начинал думать, что он потерян для меня, что моя чудовищная сторона медленно разрушала то немногое, что осталось от человечности, мои слова резонируют с печалью и одиночеством.
Одинокая слеза скатывается по щеке Арьи, и я смахиваю ее большим пальцем, поражаясь мягкости ее кожи. Она сокращает расстояние между нами и обнимает меня за талию, прижимаясь щекой к моей груди. Она просто обнимает меня, используя свои прикосновения, чтобы утешить, и дать понять, что понимает меня. В этот момент мы больше не человек и огр. Мы две одинокие души, которые каким-то образом нашли друг друга в темноте.
Арья вздыхает, когда мои руки обнимают ее.
Ты настоящее совершенство.
Я кладу подбородок ей на макушку, усиливая хватку.
Нет, ты само совершенство.
Она фыркает и отстраняется, чтобы посмотреть на меня.
Я думаю, что твое зрение огра немного подводит тебя. Есть причина, по которой мне двадцать четыре, и я все еще девственница, и не только потому, что мой отец держал меня взаперти.
Я в замешательстве.
Какая еще может быть причина?
Она поднимает бровь и проводит рукой вниз по своему телу.
Ты меня видел?
Мое замешательство становится сильнее.
Я и сейчас тебя вижу.
Она качает головой.
Это не то, что я имела в виду. Тодд хотел меня не из-за моей сногсшибательной внешности или идеального тела в бикини. Он хотел получить с моей помощью власть над отцом. Никому не была нужна высокая, крепкая
женщина с рыжими волосами, широкими плечами и бедрами. Мужчины хотят маленьких, изящных и стройных по крайней мере так было в коммуне.
Я недоверчиво хмыкаю. Как могли эти идиоты не находить ее желанной?
Они дураки. Мне нравится, что ты высокая и крепкая. Мне нравятся эти сильные плечи и женственные бедра.
Я подчеркиваю свои слова, скользя своими большими рукам от ее плеч вниз к талии и сжимая ее плоть.
И мне нравится, что я могу обнимать тебя, не боясь сломать. Все эти вещи делают тебя более привлекательной, Арья, а не наоборот. Я не понимаю, как какой-либо мужчина не счел за честь иметь тебя в качестве своей женщины.
О, потрясающе, шепчет она.
Я хмурюсь.
Тебе не нравятся мои слова?
О, нет. Просто для меня это неизведанная территория. Я всегда была неуклюжей, неловкой девушкой, к которой относились как к собственности, чем как к личности. Но ты заставляешь меня чувствовать себя женственной и желанной.
Ее щеки становятся еще более розовыми.
Я придвигаюсь ближе и наклоняю ее голову, чтобы она посмотрела на меня.
Я хотел бы поцеловать тебя, Арья, но я не целовал женщину с тех пор, как стал огром. Я не знаю, получится ли у меня.
Арья прикусывает губу.
Я никогда никого раньше не целовала, так как насчет того, чтобы вместе с этим разобраться?
Мои чресла тяжелеют, а ноздри раздуваются. Я убираю прядь волос с ее лица, позволяя своим пальцам провести по ее подбородку.
Я хотела бы этого.
Она дрожит, когда я провожу большим пальцем по ее нижней губе, и у нее перехватывает дыхание, когда я наклоняюсь, прижимаюсь своим носом к ее. Тихий придушенный звук вырывается из ее горла, когда мои губы касаются ее губ. С рычанием я притягиваю ее ближе, крепче прижимаюсь губами к ее губам. Я прижимаю их к ее нижней губе, затем к верхней, снова и снова. Это приятно.
Но затем ее язык облизывает уголок моего рта, и приятное становится чем-то совершенно другим. Мое тело загорается, и рычание вырывается из моего горла.
Арья немедленно отстраняется.
Извини. Я
Я не даю ей закончить, со стоном прижимаюсь свои ртом к ее. С ответным стоном ее руки обвивают мою шею, и она запускает пальцы в жесткие волосы у меня на затылке. Ее пальцы впиваются в мою плоть, словно боятся, что я отпущу ее. Никогда. Я никогда не отпущу ее. Она моя. Знание пульсирует внутри меня так же яростно, как мое сердце гонит кровь по моему телу.