Он мог чувствовать, что напряженность Харли увеличилась, когда они приблизились к предместьям сонного города, и достигала почти наивысшего уровня, когда они прошли через горстку домой, которые составляли деловой район города. Сальваторе, держа марку, крепко взял ее за руку и направился прямо в L-образный мотель, который обещал кабельное телевидение и доступ в Интернет.
Он был так близок к мечтам о горячей ванне и чистых простынях, что не хотел рисковать необходимостью потратить остальную часть ночи, ухаживая за его чувствительной спутницей.
Тщательно проверяя воздух, Сальваторе повернул в дальний конец мотеля, останавливаясь у двери, самой близкой к концу здания. Было только несколько гостей, занимающих различные комнаты, и все они были людьми.
Мы не можем зарегистрироваться в мотеле как этот, зашипела Харли, вытаскивая руку, чтобы свободно указать на его грязную, неопрятную внешность. Они вызовут полицию.
Сальватор улыбнулся, двигаться вперед, чтобы повернуть ручку, легко ломая замок и распахивая дверь.
У меня есть своя собственная система регистрации.
Не так, чтобы впечатлиться его способностью найти укрытие, как она должна была, Харли перестипула через порог и щелкнула выключателем. Следуя за ней, Сальваторе поморщился.
Ладно, возможно, он не надеялся, что она будет слишком впечатлена.
Но возможно, чуть-чуть.
Комната была большего размера, чем в более новых отелях с кроватью на одной стороне и паре стульев и маленького настольного приемника ниже окна на другой. Но дешевая обстановка давно проиграла сражение против запущенности, и бирюзовая краска слезала со стены. И ковер
Сальваторе передернулся.
Он пересек комнату,
в течение прошлых тридцати лет.
Она должна была пнуть оборотня под зад, а не бороться с желанием погрузить руки в те густые черные волосы, чтобы придвинуть его голову вниз и бессмысленно его поцеловать.
Конечно, в ее оправдание, Сальваторе был неприлично красив.
Не только его худое, жестокое красивое лицо, но и его тело, что более, чем соответствовало ее представлениям о мужчине, как только рваная одежда была удалена.
Его бронзовая кожа была гладкой и обтягивала рельефные мышцы, которые сокращались с удивительной непринужденностью.
Его грудь была широкой и переходила в тонкую талию, его руки были сильные, идеальной формы с тонкими пальцами, которые в настоящее время нежно поглаживали ее плечи. Это поглаживание посылало толчки жара к самым интимным местам.
Вкусное совершенство от макушки до пят.
Черт бы его побрал.
Ты сознательно выбрал комнату только с одной кроватью, не так ли? обвинила она, ее голос был смущающимся и хриплым.
Я выбрал комнату, самую дальнюю от офиса и ее не видно с дороги. Медленная, злая улыбка изогнула его губы. То, что у этого номера только одна кровать, является бонусом.
«Возможно, бонус для тебя».
Он повернул голову и уткнулся ей за ухо, так что сердце Харли забилось очень часто. Когда это место стало настолько чувствительным?
Я могу удостовериться, что это является бонусом и для тебя».
Ты так самоуверен, Ее ядовитые слова были полностью разрушены, поскольку его губы нашли другое место слабости у основания ее горла. «О».
О, действительно, проворчал он, прикусив ее ключицу. Ты сладкая везде?
Его экзотический, мускусный аромат растревожил в ее чувства, просочился в ее кожу как самое прекрасное возбуждающее средство. Невольный запах омрачил ее ум, который был единственным объяснением того, почему ее руки поднялись, чтобы погладить его великолепную спину.
«Что ты со мной делаешь?», бормотала она.
Его мягкий смех проскользнул по ее щеке, когда он наклонился, чтобы ухватиться за подол ее ночной рубашки, и с одним плавным движением была стянуть ее через голову и швырнуть через комнату.
«Ты хочешь подробные объяснения, или краткие того, что я буду делать?» проговорил он, отклоняясь назад, чтобы рассмотреть ее тело, одетое лишь в белые трусики.
Харли задрожала, золотой пристальный взгляд был почти материальной силой, поскольку он задержался на ее странно тяжелой груди.
Ты знаешь, что я имею в виду.
«На самом деле, я не имею ни малейшего понятия.
«Ты используешь какую-то силу»
Он переместился, устраиваясь между ее ног, которые инстинктивно раздвинулись. Он наклонил голову, и волосы цвета воронова крыла задели ее напрягшиеся соски.
«Какую?»
«Чтобы обольстить меня».
Его язык скользнул по ее соску, грубый ход, извлекающий стон из ее горла.
«Силу?»
Она вонзила ногти в гладкую кожу его поясницы. Не смейся надо мной.
Он продолжал дразнить ее сосок, его мужское достоинство было готово и прижималось с безупречной точностью к ее женскому ядру. О, Боже. Как же хорошо. Безумно хорошо.
«Смех, это не то, что я хочу с тобой сделать», сказал он, целуя ложбинку между грудей.
«Джулиани».
С низким стоном Сальваторе стремительно добрался до ее губ, и слился с ней в требовательном в поцелуе, который был подобен необузданному голоду. Желание было словно пожар, иссушающее любую надежду на сопротивление.
Я не знаю, о какой силе ты говоришь, cara, только если это не мощная сила моего мужского очарования, он прошептал он ее в губы. Которая, как я уже говорил, является непреодолимой.