Заметным было отсутствие специального советника президента по вопросам национальной безопасности потому что Томас Н.Торн не назначил никого на эту должность. Это было частью затеянной им крупной перетряски органов исполнительной власти с резкими сокращениями, направленными на то, чтобы заставить чиновников Кабинета быть более ответственными и отзывчивыми, как к президенту, так и к общественности. Пока что из администрации Торна было сокращено более трехсот человек из числа персонала Белого дома и органов исполнительной власти, просто потому, что президент отказался утверждать их. Некоторые комитеты Белого дома, например, по контролю за оборотом наркотиков, административным вопросам и бюджетной политике, а также несколько политических представительств были слиты с другими управлениями или просто расформированы.
Я знаю, мы говорили об этом, что мы могли бы так сделать, чтобы изменить положение вещей в Министерстве Обороны и в правительстве вообще, нервно продолжил Гофф. Но это? Вы же не можете серьезно планировать сделать это?
Я собираюсь сделать это, и намерен завершить до конца года, ответил президент с легкой улыбкой.
Изменение приоритетов, вплоть до миротворческих операций здесь я не думаю, что вы встретите сильно сопротивление, сказал Гофф. Так, несколько баз я полагаю, имущество будет распродано. Он указал на проект указа и поправки, сделанные сотрудниками президентского штаба. Но это
Боб, вспомните, когда мы впервые завели об этом речь, спросил Торн со своей вечной теплой улыбкой, уже наводящей на воспоминания. Роберт Гофф был одним из самых старых и сильных сторонников кандидата от Джефферсоновской партии Томаса Торна, покинувшим свое место в конгрессе во время его кампании, чтобы поддержать его. С тех пор они стали друзьями.
Конечно, я помню, сказал Гофф, улыбаясь против воли. Томас Торн имел бесившую всех способность разрядить почти любую ситуацию и успокоить самого взвинченного человека. Но тогда, черт побери, мы были молодыми и глупыми.
Это было меньше года назад, странный вы человек, сказал Торн с улыбкой. Мы тогда были в Алелине в Техасе, на одном из первых съездов Джефферсоновской партии. Было холодно, всю ночь шел снег. Вы и три ваших добровольца спали в одной комнате в «Холидей», потому что мы не знали, будут ли у нас деньги на следующий месяц. У меня и Амелии было трое детей, клеивших марки за просмотром мультфильмов. Мы даже не нашли места для партийного съезда в Айове, и не расчитывали пройти предварительные выборы в Нью-Хэмпшире, так что решили поставить все на Великий Вторник. Вы тогда надеялись, что придет человек сто. Нам дали открытый подиум у военной части, и мы были рады и этому
Да, стопку ящиков из-под стирального порошка, накрытую скатертью из столовой.
Торн кивнул.
Но пришли две тысячи, и нам пришлось забраться на крышу автобуса, и использовать самые больше громкоговорители на полигоне, чтобы самим себя слышать.
Я помню это, Томас, сказал Гофф. Это было начало. Поворотный момент. Великий день. Мы в итоге, победили в Нью-Хэмпшире, выйдя на государственный уровень не с пустыми руками.
Но вспомни, когда нас пригласили на экскурсию на базу и увидели все эти сотни танков М1 «Абрамс», стоящих громадной линией? Продолжил Торн. Ряды и ряды, насколько хватало глаз, и земля на полигоне была покрыта их свежими следами. И они сказали, что ни один из этих танков ни разу не произвел боевого выстрела. Там были танки второго и третьего поколений, которые никогда не покидали этой базы иначе, как на учения. Мы видели все эти артиллерийские орудия, бронетранспортеры, мостоукладчики, палатки, грузовики, радарные установки и зенитно-ракетные комплексы и все это не использовалось со времен «Бури в пустыне», если даже использовалось тогда.
Я знаю, Томас, сказал Гофф. Но со времен «Бури в пустыне» был мир. Это не значит, что это никогда не пригодиться
Мы тогда говорили о том, что это просто невероятная трата средств и ресурсов, повел дальше Торн. Безработица в США многие годы находиться на рекордном уровне. Компании требуют квалифицированных и обученных работников. И, тем не менее, мы тратим миллиарды долларов на вооружения, которые никогда не будут использованы в бою, вооружения, которые были разработаны для войны вчерашнего дня. Кто-то должен управлять всем этим, обучать других, поддерживать все это в готовности, обучать тех, кто будет поддерживать все это в готовности, кто-то должен следить за тем, чтобы вся эта работа проходила, как положено. Это огромная инфраструктура, огромные затраты средств и живой силы, и ради чего? Какой цели все это
служит? Мы тогда решили, что это бессмысленно и начали думать, что с этим делать. Президент обратился к генералу Венти. А вы что думаете, генерал?
Венти быстро обдумал ответил, а затем сказал:
Цифры говорят сами за себя, сэр, ответил он. Армия тратит пять целых три десятых миллиарда долларов в год на поддержание в готовности и обучение личного состава обращению с оружием и техникой, которая никогда не была использована в войне. Военно-морской флот тратит десять миллиардов в год на личный состав, снаряжение и поддержание в готовности флота атомных ударных подводных лодок, которые ни разу не принимали участия в боевых действиях. Еще двадцать миллиардов в год расходуется на силы ядерного сдерживания, которые ни разу не использовались, и, господи помоги, надеюсь, никогда не будут использованы, несмотря на угрозу со стороны Китая и, возможно, России.