Мой кулак взметнулся быстрее, чем я ожидала, бесконечная ярость взорвалась во мне, когда я бросилась на Магнара, мое горе переросло в ярость, как лесной пожар, распространяющийся при порыве ветра.
Воспоминания пронеслись сквозь меня, выученные уроки, тренировки, которые проходили в других телах, теперь давали мне необходимые знания. Я изогнула свое тело в такт удару, и на долю секунды мне действительно показалось, что я смогу нанести его.
Но, конечно, он двинулся раньше, чем я успела, его голова повернулась ровно настолько, чтобы мой удар превратился в скользящий, который лишь слегка задел костяшками пальцев жесткую щетину на его подбородке.
Магнар отбил мою руку в сторону, мой второй удар был отражен так же легко, его рука каким-то образом обвилась вокруг моей талии, когда я по инерции бросилась к нему. Он яростно развернул меня, переворачивая и прижимая спиной к себе.
Ты должна была уйти, как только найдешь свою семью, прорычал он мне на ухо, грохот его слов вибрировал в моей груди.
Я их не нашла, ответила
я, боль от этой правды ранила меня гораздо глубже, чем могли бы любые жестокие слова из его уст. Не всех. И мой отец
Рыдание застряло у меня в груди, и я сдержала его, плотно сжав губы, когда горе снова поднялось во мне, а боль была слишком острой, чтобы ее вынести.
Магнар резко выдохнул, его хватка на мне ослабла, хотя он все еще держал меня в клетке своих рук.
Ты не понимаешь, что натворила, пробормотал он.
Так объясни мне это, огрызнулась я в ответ. Ты высмеиваешь меня за то, что я ничего не знаю о монстрах, которые правят моим видом, но на невежество есть только один ответ знание. Я хочу знать, так дай мне ответы. Скажи мне, к чему еще обет принудит меня. Что я могу делать? Чего не могу?
Магнар выругался, снова поворачивая меня лицом к лицу с яростью, которая все еще пылала в его золотистых глазах. Он прижал меня спиной к стене и положил руку мне над головой.
Его близость заставила меня удивленно моргнуть, когда он навис надо мной, тяжесть его тела прижала меня к стене, необъятность его присутствия окружила меня, когда он наклонил голову, и его губы оказались на расстоянии одного греха.
Теперь я твой наставник. Ничего больше, медленно произнес он, значение этих слов горело в его глазах, но я его не поняла.
Что значит «ничего больше»? Я вздохнула, удивляясь, откуда у меня вообще берется кислород, когда его аура занимает так много места вокруг меня.
Магнар рассмеялся, но это был темный, пустой смех, не наполненный радостью.
Почему бы тебе не поцеловать меня? предложил он, и мои глаза расширились от удивления. Что бы я ни думала, что он скажет, это было не то.
Ты хочешь, чтобы я поцеловала тебя? Я нахмурилась в замешательстве. Какого черта я должна это делать?
Потому что даже когда ты в ярости, когда тебе хочется плеваться, проклинать и бить меня, ты все равно не можешь выкинуть из своей хорошенькой головки воспоминания о моем рте на твоем теле. Ты не можешь перестать думать о том, что будет, если мы повторим это снова, или о том, как долго ты продержишься, прежде чем умолять меня овладеть тобой полностью.
О, пожалуйста, усмехнулась я. Ты будешь умолять об этом задолго до того, как я это сделаю.
Тогда докажи это, ответил Магнар со злым вызовом в глазах. Если только ты просто не обманываешь себя.
Я бросила на него суровый взгляд, затем приподнялась на цыпочки, намереваясь доказать, что он неправ, и заставить его встать передо мной на колени всего лишь с помощью проклятого поцелуя, если это необходимо, чтобы стереть с его лица это выражение. Я сжала в кулаках его рубашку, дергая его вниз, мои глаза были прикованы к его рту, но вместо того, чтобы почувствовать его губы на своих, моя голова повернулась в сторону, и мой подбородок столкнулся с его плечом.
Жар вспыхнул на моих щеках, когда я отпрянула. Я не собиралась отворачиваться, так что, черт возьми, только что произошло?
Магнар наклонился ко мне, но не пытался прикоснуться своими губами к моим, просто позволяя расстоянию между нашими ртами стать как можно меньше, давая мне ощутить вкус слов, которые срывались с его языка.
Мы будем связаны нашим делом, лишившись всех других уз, горько прошипел он, процитировав клятву. Спасибо тебе за это.
Ты хочешь сказать, что мы не можем быть вместе? Спросила я, и у меня внутри все сжалось от этой мысли.
Я даже не знала слов клятвы до того, как произнесла их, как я могла понять, на что соглашалась, когда принимала свое решение?
Нет. Мы не можем целоваться, трахаться или вообще делать что-либо неподобающее для Старейшины и его послушницы. Узы между нами не имеют равной силы, и поэтому боги благословили обет этой защитой для тебя. Возможно, тебе стоит поблагодарить их за это, пока ты трахаешь свою собственную руку и мечтаешь обо мне в темноте. Он повернулся и зашагал прочь от меня, прежде чем я успела ответить, подойдя к закрытому ставнями окну и отодвинув дерево в сторону, чтобы он мог выглянуть в ночь.
Кажется, это достаточно простая цена, которую нужно заплатить, огрызнулась я, даже когда почувствовала потерю его присутствия, как боль в животе. Но какое мне было дело? Это был всего лишь секс. Только физический выход моей ярости и боли. Конечно, я могла бы получить этот выход, научившись убивать кровососов. Хотя стеснение в моей груди наводило на мысль, что такого рода удовлетворение, возможно, не совсем то же самое.