Как моя мать.
Даже спустя столько лет я все еще думаю о ней. Я все еще слышу ее крики с той ночи, когда она бросилась на растерзание монстрам. Все еще вижу краткую вспышку ясности на ее лице, когда я сказала ей, что люблю ее. Она бы никогда не выжила в таком месте, как это. Ее личность была слишком смелой, чтобы быть порабощенной, мысль, которая иногда меня позорит. Я уверена, что она предпочла бы встретиться лицом к лицу со смертью, чем получить указание развлекать одного из их убийц.
Я тоже скучаю по Брайани. Прошли годы с тех пор, как ее видела в последний раз. Обновления, которые я получаю, любезно предоставлены Медузой, когда она чувствует себя исключительно любезно, но в остальном мне остается только гадать, как она здесь держится. Как она выглядит в четырнадцать. Думает ли она когда-нибудь обо мне?
Жжение в уголках моих глаз грозит слезами, и я сморгнула их, прочищая горло. В этом месте нет места для слез, это то чему я научилась.
На другом конце двора одна из второгодниц толкает того, кто кажется новичком, к забору. На самом деле я не виню их за враждебность к новоприбывшим, потому что даже те, кто наполовину умирает от голода в пустыне, кажутся здоровее любой из девушек, застрявших здесь слишком надолго, но в этом трагедия этого места. В конце концов, мы все выглядим как смерть.
Второкурсница бьет кулаком в лицо новенькой, отчего в воздух взлетают брызги крови, и зрители подзадоривают ее. Я могла бы вмешаться. Я должна. Однако, если она умрет, ей будет лучше. Мне повезло, что я спала, когда на мне проводили большинство экспериментов, но есть такие, кто испытывает эту боль, находясь в сознании. Я узнала, что некоторые самцы проходят так называемые тесты на провокацию, которые в основном представляют собой жестокую тактику пыток, используемую для выведения альфа-гена из его спящего состояния. Некоторые из них довольно экстремальны и часто приводят к немедленной смерти.
Или, скорее, убийство.
В этом месте нет ничего более справедливого, чем смерть.
Прежде чем я пересекаю лужайку, драку прекращают охранники, и второгодницу уводят. Это другое последствие. Она не вернется.
Как только их утащат, они никогда не вернутся.
Глава 9
Четыре года назад
Я всматриваюсь сквозь прутья клетки, уставившись на огромное сооружение, стоящее передо мной. Многие здания, которые я видела, пришли в упадок или рассыпались от разрушений. Это один из немногих, который, кажется, преследует определенную цель ту, которую мне еще предстоит определить. Дверь распахивается, чтобы показать солдата Легиона, который носит пистолет, пристегнутый ремнем к груди.
Я пытаюсь представить, чего мне стоило бы отобрать у него пистолет, когда я позволяю ему помочь мне спуститься с грузовика. Брайани следует за нами, спрыгивая в грязь, которая поднимается пылью у наших ног. В воздухе витает запах горелого мяса, который напоминает мне о животном, подвешенном на вертеле в лагере.
Я не могу думать об этом лагере, потому что это навлечет мысли о Дине, и я предполагаю, что эти солдаты не терпят такой ярости, которая побудила бы меня наброситься на что-нибудь.
Я уверена, что они пристрелили бы меня за это.
Шевелись! Приглушенный голос солдата доносится громко и ясно, и как будто этого было недостаточно, он толкает меня пистолетом.
Когда мы направляемся к зданию, звук щелчков и стучащих зубов останавливает меня на полпути. Инстинктивно мои мышцы сжимаются вокруг груди, а разум готовится к бегству или драке. Еще один толчок сзади толкает меня вперед, пока мы не сворачиваем за угол, и источник звука подтверждается, где Рейтеры стоят, прислонившись к забору, рыча и протягивая руки ко мне и Брайани.
Я пытаюсь представить, почему эти солдаты позволили стольким собраться так близко, учитывая, что у них есть оружие, чтобы убить их.
При входе в здание нас встречает мужчина ненамного выше меня, с гладкими светлыми волосами и чисто выбритым лицом, который улыбается так, как будто рад видеть нас двоих.
Привет!
В его голосе есть скользкая нотка, которая напоминает мне о мужчинах, которые однажды забрели в наш улей, притворяясь, что ищут укрытия. Они были такими же фальшиво дружелюбными, как и этот человек, и только когда моя подруга Сиенна пропала, мы определили что на самом деле они были мародерами. С этого момента никому больше не разрешалось входить в наш улей без того, чтобы его не пристрелили на месте.
Добро пожаловать в Калико, говорит блондин, складывая руки вместе.
Вы двое, должно быть, устали после путешествия. Пойдемте, мы приведем вас в порядок и оденем. Он разворачивается еще до того, как мы подходим к нему, и ведет нас вверх по лестнице.
Что не так с нашей одеждой? Спрашиваю я, не потрудившись последовать за ним. Осмотр внутренней части здания показывает высокие потолки со слишком ярким освещением и самые блестящие полы, которые я когда-либо видела. Настолько отполированный, что я вижу в нем свое отражение. Кто-то, должно быть, очень усердно работает, чтобы содержать полы в такой чистоте, и мне любопытно узнать почему.
Что это за место?
Он пожимает плечами, оборачиваясь, и в его улыбке нет ничего искреннего.