«Кап-кап-кап». Последний рывок и я снова свободна, я уже рядом, я уже почти у самой воды.
Драгоценная жидкость стекала откуда-то сверху, просачиваясь сквозь мох в щелях, и падая вниз. На каменном ложе образовалась большая лужа. Я взвизгнула и быстро-быстро поползла к ней.
Трясущимися от усталости и нетерпения руками я собирала в гости падающие вниз капли, чтобы сделать первый, самый сладкий глоток. А потом не выдержала, и, уподобившись животному, легла на живот и загребая воду ладонями пила прямо из лужи. Пила и не могла напиться. Плескала воду в лицо, умывалась, отфыркивалась. Расшалившись, опускала лицо прямо вниз и булькала, пуская пузыри как неразумное дитя. А потом, сняв с себя те клочья, которые остались от одежды, плюхнулась в лужу всем телом, усиленно скребя тело, отмываясь от грязи и нечистот. Вода была холодная, почти ледяная, но я не боялась простыть или заболеть. Я вообще не думала в тот момент ни о чем подобном. Просто с наслаждением барахталась в воде, постепенно ощущая, как боль и усталость исчезают, уступая место бодрости и легкости.
Лежа в луже на спине и разглядывая каменные стены, меня окружающие, я заметила толстых слизней, ползущих вверх по скользкой от воды поверхности. Заметила и тут же ощутила,
как заурчало у животе. Сколько же я не ела день, два, больше? Стоило подумать о еде, тут же голод накинулся на меня с остервенением скрутил чрево, заполнил вязкой слюной рот. Я мысленно взвыла: «Нет-нет-нет». Найти подходящую еду слабой человеческой ипостаси в таких условиях невозможно, значит, нужно перекидываться и снова испытать боль, а я так не хочу, чтобы мне опять было больно. Я тихо заплакала. И сколько могла, сопротивлялась нарастающему чувству голода. И только когда резь в животе стала совсем невыносимой, со вздохом встала на колени прямо посреди своей лужи, оперлась ладонями о дно и перекинулась.
И заорала-завыла в голос. Когти заскребли по скользкому камню, перья намокли Крылья вывернутые, разодранные с них еще капала кровь, будто только сейчас черная тварь драла их своими страшными зубами. Я закрутилась от боли на месте, а потом распласталась в луже, погружая несчастные крылья под холодную воду. Боль взметнулась, ослепив, оглушив, и схлынула, оставив меня, мокрую, обессиленную, но почти счастливую.
Лежала я долго, пока рваные раны почти совсем не затянулись, а потом долго, мучительно, вправляла вывернутое крыло, пытаясь опереться им о стену. И только когда я справилась и с этим, и пережила дикую, к счастью, недолгую боль, я смогла расправить крылья и убедиться, что с ними почти все в порядке. Потом я заскакала по камням, ловко цепляясь за склизкие стены и склевывала толстых сочных слизней прямо с них, щелкая клювом и с удовлетворением ощущая, как они скользят по горлу и заполняют пустой живот. Я жмурила от удовольствия глаза: «еда, хорошо».
А потом, выбравшись из тесной пещеры в более просторную, забилась в угол, спрятала голову под крыло и крепко уснула.
И только проснувшись, снова набив брюхо едой и вволю напившись из лужи, я подумала: «Да, Деечка, хорошо, что тебя сейчас не видят родители. Такая деградация из человека в животное». И мысленно покрылась холодным потом: за все то время, что я провела здесь, я впервые вспомнила о том, кто я такая. А если бы не вспомнила, если бы так и продолжала думать, что я это А, кстати, кто?
Я прикрыла веки, уносясь в воспоминания Деи из Черного мира. И спустя минуту-другую, крутя своей птичьей головой, сгоняя нахлынувшую дурноту, бессильно опустилась на камни. Как это возможно? Я готова была узнать и принять что угодно, совершенно что угодно. Кроме этой тяжелой тягучей пустоты.
Та, кем я была здесь, не помнила свое имя, не знала, сколько ей лет. Весь мир ее был черная выжженная земля, гарь и опасные твари, которые могли убить. Твари поменьше юркие, стремительные, но не слишком умные, и большие твари похожие на черных шипастых драконов этих стоило опасаться всерьез. А еще в голове у здешней меня крепко засела одна мысль: выжить, вернуться, дождаться Вернуться означало вспомнить, а дождаться то, что тогда можно будет спокойно умереть. Умереть эта я хотела больше всего.
С тяжелым сердцем, не желая верить тому, что узнала, я заскакала по камням и осторожно высунула голову наружу, чтобы увидеть в этом мире хоть что-то помимо той маленькой пещеры, где сидела все это время.
Бесконечные черные горы окружали меня. «Мертвые, они все мертвые» пронеслось в голове. Некоторые из них превратились в вулканы, выкидывающие в воздух очередную порцию пепла, большинство же просто возвышались каменными истуканами, не подавая признаков жизни. В воздухе иногда мелькали тени чаще всего птицы, иногда твари тогда я на всякий случай снова пряталась в свое логово, хотя ни одна из них все равно не пролезла бы сюда.
А как же остальные? Лик, Мир где мне искать их?
«Нет остальных, никого больше нет» отвечала здешняя я невнятным бормотанием, «только я, потому что мне нужно вернуться..».
В отчаянии я заметалась по пещере, махнула крылом, откидывая в сторону камни. Неожиданный звук будто что-то металлической заскакало по полу заставил обернуться. Я увидела катящийся в угол волчок, поскакала за ним и перенесла в клюве поближе к моему уютному углу.