От горячего напитка поднимался пар. Я сделала глоток, и стало чуточку легче.
Олеська сидела напротив, уперев подбородок в ладонь, и ждала, пока я немного приду в себя.
Может, этот незадачливый папаша оставил тебе номер телефона? спросила она. Ты знаешь, как с ним связаться? В конце концов, это и его ответственность тоже. Пусть хоть денег на аборт даст.
Олеся!..
Что? Решение, конечно, принимать тебе, но сама подумай, зачем тебе эта обуза! Я ни в коем случае не давлю
Ты именно давишь!
Подруга вздохнула и погладила меня по плечу.
Извини.
Олеся единственная из моих нынешних подруг знала, что у меня никогда не было отца. В том местечке, откуда
мы обе были родом, ничего не скроешь. Все соседи в курсе, что моя мама ездила на практику в другой город и вернулась с пузом. «Принесла в подоле, шептались за спиной. Беспутная». Она ходила гордая и смело смотрела всем в глаза. А ведь тоже могла бы решить проблему простым способом никто бы и не узнал. И меня бы тогда не было на свете.
Я рассказала Олесе все, что выяснила про Армана. Что он сотрудничает с хозяином клуба, но неизвестно, появится ли снова. Телефона он мне не оставил, звонить не обещал.
Надо связаться с этим как его. Игорем Авильцевым хозяином Crystal Carnival. Вытрясти из него координаты этого гада.
Нет. Ничего мне от него не нужно! Ты правильно сказала: сунул, вынул, а на следующий день уже и имени моего не помнил.
«Элени» произнес в подсознании притягательный хриплый шепот, и я тряхнула головой, избавляясь от наваждения.
Гордая, значит? Независимая? завелась Олеся. Ну нельзя так, Лен! Он же тебя поимел во всех смыслах! Обманул насчет бесплодия! Пусть теперь расплачивается!
Не хочу! твердо сказала я, глядя в стол. Я сама справлюсь!
Мы с Олеськой повздорили, как частенько бывало: слишком разные у нас характеры. Я наслушалась, какая я упрямая, глупая, несовременная. Наверное, я действительно глупа и упряма уж какая есть. Это моя жизнь, и решать мне!
А потом мы, как всегда, помирились. Олеська наделала бутербродов, заставила меня поесть, и, хотя мы продолжали дуться друг на друга, я была рада, что подруга не ушла, хлопнув дверью.
Ладно, Ленка, сказала она спустя время. Если решишь оставить вырастим твоего обормота. Ты не первая и не последняя мать-одиночка.
На душе сделалось очень тепло после этих слов.
Я сама справлюсь, буркнула я, не желая сдавать позиции. Ты не обязана
Вот дурында, сказала Олеська и обняла меня.
На следующий день, так ничего и не решив, я отправилась к маме. Наверное, расскажи я ей о своем непростом положении, она бы поняла и приняла меня. И снова настойчиво пригласила вернуться. Если я вернусь назад хода не будет. Поэтому я молчала и только пожимала плечами в ответ на обеспокоенные вопросы: «Ты почему такая бледная? Почему аппетита нет?»
Оставить ребенка или нет? Эта мысль мучила меня с утра до вечера. С голода мы не умрем продолжу работать из дома, не всем так везет. Однако кому потом будет нужна мать-одиночка с прицепом?
Иногда, лежа без сна на узкой кровати в своей детской комнате, я мысленно разговаривала с Арманом: «Если бы ты узнал, что я жду от тебя ребенка, ты бы вернулся? Ты бы захотел стать отцом и остаться с нами?» Порой я позволяла себе помечтать. Представляла, как возвращаюсь домой, а в подъезде на ступенях лестницы рядом с моей квартирой сидит Арман и держит огромный букет. Вид у него смущенный и виноватый Я засыпала с этими сладкими мыслями, а просыпалась в реальном мире, где мой будущий ребенок не нужен никому, кроме меня.
А мне-то он нужен?
В ночь перед отъездом мне приснился странный яркий сон. Я стояла в огромной комнате на крыше небоскреба. Сквозь панорамные окна открывался потрясающий вид на мегаполис. Высотные дома, закованные в хром и стекло; между ними вилась лента монорельса. По ней бежал поезд, больше похожий на детскую игрушку, три аккуратных зеленых вагончика. В небе парили гигантские птицы. Таких больших я, кажется, никогда еще не видела. Птицы ли? Я пригляделась внимательнее, но тут меня отвлек детский голос.
Мама, позвал он.
Я резко обернулась и увидела хорошенького мальчишку лет пяти. Темноволосый и темноглазый, он смотрел на меня с такой любовью!
Мам, это я, весело сказал он.
Я проснулась и поняла, что ни за что на свете не убью своего ребенка.
8
Еще я заранее выбирала дороги, по которым стану гулять с коляской, и впервые замечала, что не очень-то они удобные: где-то выбоины, где-то высокие бордюры. А вот магазин, куда я обычно забегала за продуктами, порадовал: к нему, оказывается, был пристроен пандус.
Я надеялась, что квартирная хозяйка не попросит меня съехать. Она предупреждала, что кошек и собак заводить нельзя, но младенец это все же не домашнее животное. Помимо всего прочего, я снимала жилье несколько лет и всегда платила исправно.
«В этот угол, к стене, я поставлю кроватку, представляла я. Или
лучше манеж?»
Где я возьму на все это деньги, я пока старалась не думать. Помечтать-то можно? В конце концов, первые полгода малыш вполне может спать в люльке от коляски или на кровати вместе со мной. Хотя я рисовала в воображении, что у сына есть все самое лучшее: кроватка с балдахином и бортиками, и обязательно с музыкальной каруселькой. Развивающий коврик, качели, пеленальный столик. А главное моя любовь.