Что-то мне подсказывает, что ты недолго останешься девственницей с такими глазами, детка, сказала Лолли, и в ее голосе послышалась ехидная усмешка.
Я не стала говорить Лолли, что заинтересовалась инспектором по другой причине, не связанной с сексом. Хотя, чем дольше я смотрела на него, тем больше представляла пыталась представить. Сейчас он находился в бесплотном состоянии. Но у всех монстров есть как минимум две формы, так что если он не мог спариваться в этом дымчатом состоянии, то у него должна была быть более твердая форма. Была ли она человекоподобной или больше походила на зверя? Он был сверху или снизу? Был ли он нежным? Сомнительно. Он был кукловодом, который дергал за ниточки в этом безумном цирке.
Он должен был увлекаться каким-то странным дерьмом.
Я заинтригована.
Лолли испустила долгий вздох.
Что бы ты ни планировала, не делай этого. Он плохая идея.
Я повернулась на своем месте, чтобы посмотреть в лицо горгоне с невинной улыбкой, хотя на моем лице она была совсем не к месту.
Может быть, мне нравятся плохие мальчики.
Взгляд Лолли стал твердым как камень. Она ткнула пальцем в сторону Алистера.
Это не «плохой мальчик», Мэг. Это древнее, нечестивое проявление самой тьмы, которое вылезло когтями из самых глубоких недр Нижнего мира и приняло смутную форму человека с единственной целью собирать страх с монстров Верхнего мира в качестве подношения своему покровителю Ее голос упал до самого низкого шепота, заставив меня наклониться, чтобы расслышать, и наши лбы почти соприкоснулись. Самому Раздору.
Вау. Это выглядело бы чертовски интересно в профиле для знакомств. И подумать только, последний парень, которого я лайкнула, держал в руках рыбу.
Я ждала подробностей о зловеще нависшем над рингом мужчине, но их не последовало. Горгона безостановочно рассказывала о каждом, кто появлялся на ринге, и даже о нескольких закулисных сотрудниках. Но монстр, стоящий за всем этим безумием, не получил такого представления.
Если я собиралась подружиться с Лолли, мне нужно было приложить сознательные усилия, чтобы не читать ее эмоции. Тем не менее, я не могла не вмешаться хотя бы на этот раз.
Инспектор напугал ее. Я не винила ее. Не нужно быть эмпатом, чтобы учуять зло, исходящее от него, как ядовитый газ.
То, что начиналось как невинное любопытство, теперь превратилось в инферно, пылающее интригой.
Ладно, то, что инспектор воплощение тьмы, я поняла. Но что он из себя представляет?
На лице Лолли промелькнуло выражение недовольства, но она продолжала потакать мне.
Он Шейд.
Что это такое?
Могущественный демон-тень. Он может переходить в Небытие одним щелчком пальцев. Он даже может вызывать других монстров и подчинять их своей воле. Предполагается, что он напрямую связан с Раздором. Ходят слухи, что они даже друзья. Я знаю, что ты полукровка, но ты ведь слышала о Раздоре?
Я слышала о нем. А кто не слышал?
Люди называют его Люцифером или Сатаной. Я сглотнула. Но
я полагала, что большинство историй полная чушь.
Большинство да, сказала она, фыркнув. Но он все равно дьявол. И эти истории возникли не на пустом месте. Так что я серьезно говорю: держись от него подальше. У него есть отношения. Они не связаны узами брака, но, похоже, у них все серьезно.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы обработать эту информацию.
У воплощения тьмы есть пара?
Мм Рот Лолли искривился в улыбке. Да. Хотя «хозяин» и «раб», наверное, более подходящие названия для них. Алистеру здесь никто не «принадлежит» кроме Демона.
Я моргнула.
Кто такой Демон?
Горгона захихикала, а ее змеи защелкали языками, словно смеялись вместе с ней.
Де-е-е-вочка. Он самый сексуальный во всем этом чертовом шоу.
А теперь момент, которого мы все ждали. Инспектор опустился и встал у края ринга, его широкая ухмылка и сверкающие зеленые глаза блестели из теней, падающих на широкие плечи. Его бархатно-мягкий говор перешел в гробовое рычание. Полюбуйтесь на Укротителя Сук.
По позвоночнику пробежал холодок, когда по палатке разнесся громкий лай. Затем еще один. Казалось, что стая диких собак вот-вот вырвется на свободу.
Створки палатки разошлись, и на ринг въехала большая металлическая клетка на колесиках.
В ней сидело с полдюжины злобных собак. Это были не обычные собаки. Они были размером с пони, а их золотые глаза полыхали огнем. Они рычали на своих дрессировщиков, которые толкали клетку, а с их морд стекали густые нити слюны.
Затаив дыхание, я заерзала на своем месте. В животе заклокотало беспокойство.
Это было так глупо. Я выросла в цирке. Там были тигры и львы, которые могли разорвать меня на куски. Они меня не трогали. Но я не могла уловить их эмоции.
Эти собаки были другими. Это были гигантские адские звери со сложной сетью мыслей и эмоций, более разумные, чем многие из тех, кого я встречала. Не то чтобы планка была высока.
Эти собаки были не просто злобными. Они жили ради вкуса крови и плоти.
С громким стуком, заставившим всех вздрогнуть на своих местах, дверь клетки распахнулась, и, к моему ужасу, собаки выскочили на ринг и рассеялись по толпе.
По залу пронеслись крики, но никто не встал, чтобы уйти. Даже когда одна из собак вцепилась в голову одного из зрителей и оторвала ее, дико тряся. Для нее это была игрушка в пасти, а не живой, дышащий человек.