Я сдержала улыбку. Меня действительно ели, но, возможно, ей не нужно было этого знать.
Я в порядке. Просто заблудилась и все.
Все равно. Мне жаль, девочка. Горгона зачесала змейку за ухо, затем, покраснев, вернула ее на место, увидев, что мое внимание переключилось на свежие следы от клыков на ее шее. Мне следовало сказать Синклеру, чтобы он отвалил. Мы с тобой были подругами всего пятнадцать минут, а я тебя бросила.
Все в порядке, правда, Лолли. Не переживай.
Облегчение разлилось по ее лицу. Она перелезла через сиденья и устроилась в кресле рядом со мной. Поставив поднос на колени, Лолли взяла коробку с арахисом в шоколаде и, раскрыв ее, засунула горсть конфет в рот, глядя на меня.
У тебя слюни в уголке рта, девочка. Ты хочешь конфет? Или у тебя слюнки текут от «конфет» инкубов?
Инкубов? Мой взгляд вернулся к артистам, и у меня отпала челюсть.
Это секс-демоны?
Ага. Наверняка ты давно не видела самцов своего вида, да?
Давно? Я сухо рассмеялась. Никогда не видела.
Я почувствовала, как все змеиные глаза Лолли сверлят мое лицо. Никогда? Ни хрена себе. Держу пари, что твоя жажда суккуба или как там его сходит с ума. Не знаю, с какими намерениями ты пришла сюда и как долго собираешься здесь оставаться. Просто следи за своей попкой рядом с этими двумя.
Я нахмурилась и посмотрела на нее.
Почему?
Они игроки. Сексуальные, конечно. Но в постели они должны быть просто кошмаром.
Кошмаром? В хорошем или плохом смысле?
Взгляд Лолли был настолько ошеломлённым, что даже ее змеи, казалось, опешили.
А разве бывают хорошие кошмары?
Разве не у всех бывают кошмары, которые рядом с гранью самых мрачных фантазий? Настолько злобные, что в них есть некая чувственность? Такие, от которых просыпаешься с криком, с мокрой от пота и возбуждения кожей, с тяжелым дыханием, с адреналином, проносящимся по организму, как наркотик, когда воспоминания о дразнившем тебя монстре исчезают вместе с сознанием. Или это было только у меня?
Горгона со смехом прервала неловкое молчание.
И, судя по всему, у них все строго. Они всегда вместе трахают одну и ту же девушку.
Мое сознание заработало в полную силу. У меня точно не было никаких сомнений по поводу того, что я буду начинкой в сэндвиче между братьями. Не то чтобы я точно знала, были ли актеры из дома с привидениями настоящими братьями, но, черт возьми, они могли ими
быть.
Девочка, ты опять пускаешь слюни. Вот, постарайся не так явно это делать. Она взяла меня за запястье и высыпала мне на ладонь небольшую горку конфет. Если они тебя заметят, то возьмут в качестве закуски после шоу.
Мы ели конфеты вместе, пока близнецы заканчивали свое выступление.
И вот тут-то шоу стало странным.
Следующей выступала гарпия, гигантская птица с самой большой человеческой грудью, которую я когда-либо видела. Они были настолько огромны, что ее выпирающие соски почти касались земли. На ринг вышел клоун в костюме фермера с табуреткой в одной руке и ведром в другой. Он поставил табуретку рядом с прикованным птичьим монстром, схватил его за соски и стал качать в ведро самое густое молоко, которое я когда-либо видела. Каждая капля с тошнотворным звуком падала в ведро.
Гарпия скрежетала клювом и шуршала перьями, но не сопротивлялась. Казалось, она была благодарна клоуну за облегчение, пока он доил ее.
Я сморщила нос от отвращения.
Фу. И это всем нравится?
Молли фыркнула.
Нет. В этом-то и дело. В «Грешники Сайдшоу» приходят, чтобы испытать отвращение. Инспектор всегда начинает с близнецов, заводит всех, а потом заставляет клоуна делать что-то подобное.
Она дернула головой в сторону ринга, где клоун взял ведро, и побрел к первому ряду кресел. Два мускулистых клоуна, тоже одетые как фермеры, в комбинезонах и соломенных шляпах, удерживали бьющегося в руках зрителя, пока первый клоун заставлял его пить молоко.
Я не хотела улавливать эмоции бедняги, но они были настолько сильны, что не почувствовать их было невозможно.
Похоть, с оттенком стыда, который, казалось, только усиливал его возбуждение.
В цирке, похоже, зрители были не менее причудливы, чем актеры.
Если ты думаешь, что это дерьмо странное, то следующий номер взорвет твой мозг.
Я наблюдала за тем, как закончился акт доения, и на сцену вышел рабочий, чтобы подготовить ринг, который теперь напоминал мясную лавку, со стеклянной витриной, заполненной сомнительными кусками мяса, и огромным разделочным столом, покрытым всевозможными загадочными пятнами.
Я неловко поерзала на стуле и бросила на Лолли тревожный взгляд.
Это взорвет мой разум или заставит меня взорваться?
Горгона хихикнула, грызя свой арахис.
Зависит от того, насколько крепкий у тебя желудок.
Через минуту инспектор манежа объявил следующий номер.
Твари и гады, встречайте Его голос упал до адского рыка, от которого у меня затряслись поджилки. Мясника.
7
Мясник
Мэг
Я не была готова к тому, что появилось на ринге. Это был человек, нет, гигант. Голый гигант, если не считать испачканного кровью кожаного фартука мясника, который, как я догадывалась, был сделан не из шкуры животного.
Но самое отвратительное в этом гиганте ростом в восемь, может быть, девять футов (прим. 2,7 метра) было не его мускулистое тело, покрытое грубыми шрамами, не его зловещий фартук и даже не грубый тесак, зажатый в его руке. Это была голова кабана на его плечах. Клыки, мокрое рыло, жилистая шерсть и все остальное.