Родился Афанасий Поликарпович Переплут ажио в далеком тысяча восемьсот девяносто третьем году почти век тому назад. Родился в семье интеллигентов. Отец врач, доктор медицины, ученик самого профессора Пирогова хирурга с мировым именем. Мать часто выезжала в Петербург читать лекции по психологии в Пажеском корпусе. Имела несколько работ по гуманитарным дисциплинам, сделавшим ее имя известным в некоторых европейских странах.
Сам Афанасий Поликарпович окончил в пятнадцатом году ни много ни мало Парижский университет, так называемую Сорбонну, получив диплом магистра физико-математических наук. Его без вопросов приняли в аспирантуру при Московском университете, а через год в тысяча девятьсот шестнадцатом он защитил уже кандидатский минимум.
В восемнадцатом, в декабре, с ним лично беседует товарищ Дзержинский.
Революции нужны грамотные люди! напирает он. Мы предлагаем вам должность ректора Московского университета.
Уважаемый Феликс Эдмундович! хмыкнул Переплут. Всяк сверчок знай свой шесток. Самое большое, на что я согласен, это должность доцента на кафедре физмата.
Откуда такая скромность? удивился председатель ВЧК. Боитесь трудностей?
Это не скромность, неожиданно признался будущий профессор, я еще жить хочу.
Да что вы, в самом деле! рассмеялся Дзержинский. Мы же не звери ректоров расстреливать!
Да? искоса взглянул на него Переплут. А почему должность ректора предлагаете мне вы, а не Луначарский наркомпрос?
Дзержинский раздраженно почесал наметившуюся лысину.
Если бы не приказ Ленина, то он бы давно побеседовал с этим парнем в другом месте. Там бы он с радостью согласился работать даже начальником над всеми паровозными кочегарами. Но нет. Согласно приказу он не имел права трогать преподавательские кадры моложе тридцати лет. Иначе рабоче-крестьянская республика так бы и осталась на все времена рабоче-крестьянской. Родители этого индивидуума давно бежали в Турцию, а этот патриот остался в Москве. Сейчас бы ему наганом в зубы!
О чем задумались, уважаемый Феликс Эдмундович? полюбопытствовал Переплут. Не о моей ли смерти размышляете?
Можно подумать, вы смерти не боитесь! буркнул чекист, раздосадованный тем, что собеседник угадал его мысли. Это было не так уж и трудно, ведь строить логические цепочки его учила мать признанный специалист в этом деле.
А вы невнимательны, милостивый государь! улыбнулся Афанасий Поликарпович. Я ведь уже поставил вас в известность, что мысли о собственной смерти мне неприятны.
Что же вы так вычурно выражаетесь, в конце концов! вскипел Дзержинский. Не можете, что ли, по-простому?
Переплут лукаво взглянул на собеседника.
Прошу простить. Образование, знаете ли... Словарный запас, интеллект...
Председатель ВЧК нахмурился. Он в свое время окончил какое-то заведение в Вильно, но из-за революционной деятельности, отнимающей у него все свободное время, все науки малость позабылись.
Знаете что, господин Переплут, следовало бы вас проучить за издевательство над государственным лицом, но, принимая во внимание вашу молодость, я сделаю вид, что не заметил.
Председатель ВЧК был старше своего собеседника аж на шестнадцать лет. В свои сорок с небольшим он считал себя гораздо старше и гораздо умнее Николая Второго, Милюкова и Столыпина, вместе взятых. Ведь они уже мертвы, а он... ему еще бродячая цыганка нагадала минимум восемь лет прожить. Нету уж и той цыганки.
Профессором Афанасий Поликарпович стал в тридцать третьем году одновременно с приходом в Германии к власти Адольфа Гитлера, еще одного поклонника Фридриха Ницше. Одновременно Джугашвили и его немецкий коллега принялись потихоньку избавляться от евреев, независимо друг от друга преследуя одну и ту же цель. Холокост процветал, с тем отличием, что Адольф вырезал всех подряд, а Иосиф лишь у власти стоящих. Причем, как выяснилось, псевдонимы не помогали. Возможно, в те веселые времена и родился анекдот о том, что бьют не по паспорту, а по морде.
Когда в тридцать седьмом возраст Афанасия Поликарповича перевалил далеко за сорок, молодая республика вспомнила о его непролетарском происхождении, и товарища Переплута арестовал НКВД. Поскольку за происхождение в тридцать седьмом судить уже было поздно, ему припаяли статью 58(6) СВПШ связи, ведущие к подозрению в шпионаже, за которую можно было пересадить весь остававшийся на свободе народ. Помордовав профессора почти год, в конце концов младший лейтенант НКВД Волкогонов всадил ему пулю в висок, сам того не желая.
О чем задумался наш парень? прозвучал над самым ухом ласковый голос отца. Ростислав посмотрел на офигенную звезду, венчавшую стелу.
Ясно! отозвался Алексей. Домой пойдем?
Ребенок кивнул. Слишком грустными оказались воспоминания. Гулять больше не хотелось.
Дома их ждал сюрприз. Марина встретила их неким подобием лезгинки. Выкидывая пухлые коленца, она носилась по детской с Полиной на руках.
Маме вызов прислали! завопила она, бросаясь к Алексею. Выхватив у него ребенка, она закружилась по комнате.
Ты так рада за родителей? спросил муж, снимая плащ. Нехорошее предчувствие тяготило его.