Когда Кэтрин дочитала последнюю главу книги, комната уже опустела. Времени было 21:35. Книга закончилась словами: «А то расскажите про всех и вам без них станет скучно». Кэтрин подумала: «Ха, здесь мне никогда и весело не было». Она оглянулась, увидела, что скоро отбой, и никого в комнате нет. Кэтрин встала и поняла, что спать ей совершенно не хотелось. Свет был очень тусклым, а в коридоре горела лишь одна лампа, поэтому Кэтрин шла практически на ощупь. Номер её комнаты был 21, и вот она шла вдоль стены: 26, 25, 24 но тут, её отвлёк какой-то резкий шум за окном: звук, будто какой-то ящик свалился с крыши. Кэтрин вздрогнула и быстро подошла к окну. На улице горели фонари, поэтому можно было рассмотреть, что там происходило, но девушка никого не заметила. Через пару секунд опять звук: на этот раз, кто-то явно взбирался по лестнице, которая находилась не так далеко от этого окна. Кэтрин не знала, кто это мог быть: всем пациентам строго запрещалось выходить из здания после 19:30 вечерней прогулки, поэтому девушка подумала, что это вор или убийца, возможно, ей надо было читать меньше страшных книг и смотреть меньше фильмов ужасов в детстве. Она сразу побежала к охраннику, на первый этаж. Она бежала быстро, но осторожно, боясь разбудить больных и служащих больницы. Она подошла к двери с надписью «Охрана», выдохнула и постучала. Из-за двери послышался громкий храп и какое-то бурчание. Снова стук, и снова храп. Она не была удивлена такой халатной работе охраны в больнице и решила, что, если она не сделает этого, не посмотрит, кто там, то подведёт всех людей в этом здании. Она представляла, как будет
стоять напротив трупа кого-то из пациентов и думать о том, что могла бы этого не допустить. Нет, она больше не могла допустить того, чтобы кто-то погиб по её вине. Она не отступит, как отступила от папы. И Кэтрин пошла прямо к тому окну, где услышала шум. Она попробовала нажать на ручку, и та, что странно, ей поддалась. Ещё одна оплошность больницы. Если бы это была не она, а какой-то сумасшедший убийца? Но сейчас, она думала не об этом. Она собиралась вскарабкаться по лестнице, которая вела прямо на крышу здания. Она вдруг испугалась того, что ей всё это почудилось, может, у неё начались слуховые галлюцинации, и утром ей сильно влетит от тигрицы, но она опять вспомнила болтающегося под потолком отца, и полезла. Возможно, то, что она делала, было полнейшим бредом и чушью, но в тот момент ей так не казалось. Всё, что она испытывала, были страх и жуткое любопытство. Оба эти чувства были сильны. Достаточны сильны, чтобы заставить её сделать то, что она сделала.
Девушка аккуратно залезла на подоконник, а оттуда, с лёгкостью перебралась на лестницу. Её лицо сразу обволокла приятная прохлада ночи. Она лезла вверх, ступенька за ступенькой, и думала лишь о том, что там наверху. И вот она, последняя ступень. Девушка тихо забралась наверх и встала ногами прямо на каменную крышу. Она не смотрела назад, лишь вперёд, лишь на источник страшных звуков. Шаг, ещё один, и тут какой-то мужской голос резко произнёс:
Я уже собирался возвращаться в палату, Кэтрин застыла в ступоре. Она не понимала, откуда идёт этот голос. И вдруг из темноты вышел мужчина. Скорее даже не взрослый мужчина, а парень. Он был одет, как и все тут: серый верх, серый низ. Также, на нём были спортивные кроссовки, а его густые и блестящие чёрные волосы были небрежно растрёпаны. На вид ему было лет девятнадцать-двадцать. Глаза голубые, как два океана, шевелюра чёрная, как ночная мгла. Ростом он был немного выше Кэтрин. Она стояла и не говорила, пока он не начал:
Так ты не надзиратель, а то я подумал, что меня опять загонят в этот карцер для психов, Кэтрин была в недоумении, но выдавила из себя:
Что ты здесь делаешь? он ухмыльнулся и сказал:
Встречный вопрос, Кэтрин объяснила:
Я услышала громкие звуки и решила проверить, он внимательно разглядел её и согласился:
Да, признаюсь, сегодня приземление получилось не очень мягким. Короче, ты же никому об этом не будешь говорить, да? она согласилась, и он продолжил:
В общем, по ночам я частенько сбегаю из своей комнаты и лазаю по крышам, это даёт мне чувство свободы, да и потом, отсюда очень интересно наблюдать за людьми. Всё кажется таким маленьким, как игрушка, и правда, Кэтрин только сейчас заметила, как здесь красиво. Она оглянулась, посмотрев на мигающие фары машин, бурную ночную жизнь Кроутенбурга, города, в котором она жила, и сказала парню:
Знаешь, я тоже люблю наблюдать за людьми, за всей этой их суетой, это успокаивает. А тебя что, ещё ни разу не ловили? он вздохнул и объяснил:
Ловили, я не невидимка. Но меня это не остановило. Раньше, я сбегал по утрам, а теперь по ночам, когда все спят. Стоит только дождаться, когда Каролина сделает последний обход, и всё, Кэтрин спросила:
И не боишься? он опять улыбнулся и произнёс:
Я перестал испытывать это чувство ещё лет девять назад, Кэтрин только сейчас начала задумываться о том, за что парень, стоящий перед ней, находился в этом, как он сказал, «карцере для психов». Это очень точно подходило под название больницы номер 3. Кэтрин стояла напротив парня и рассматривала его. Говорил он нормально, не нёс бред, да и передвигался обычно. На вид никаких признаков сумасшествия, разве что небольшие круги под глазами, да у кого их сейчас нет. Кэтрин пыталась понять, с кем она говорит, хотела прочитать его, как книгу, но, в отличие от всех пациентов, его нельзя было прочитать, но именно таких людей и стоит опасаться, потому что никогда не знаешь, чего от них ожидать. Сегодня, они милые и скромные, а завтра у них в квартире находят труп. Этот парень не был похож на убийцу, но, как говорится: «В тихом омуте черти водятся». Кэтрин решила не тянуть время и спросить напрямую: