- Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Вопросы есть. Красноармеец Часовщиков.
- Ну и какой вопрос, красноармеец Часовщиков?
- Когда наши танки двадцать первого века войдут в двадцатый век?
- Это произойдёт завтра на рассвете. Сегодня ближе к ночи прибудет спецтехника и к утру тоннель будет расширен. И сразу за этой стройтехникой пойдут танки с десантом на броне. Министерство обороны в курсе таких необычных событий и выделило войска для рейда по тылам противника.
У товарища полковника в кармане заиграла какая-то мелодия. Офицер достал небольшую
чёрную коробочку, откинул крышечку и тихо сказал, немного отойдя от товарищей генералов:
- Алло.
Я очень удивился такая маленькая коробочка является переговорным устройст- вом. Что-то типа рации. Но почему-то без антенны. Да-а. Техника шагнула далеко вперёд.
- Товарищ генерал-лейтенант,- товарищ Вещагин с озабоченным лицом подбежал к моему собеседнику,- немцы атакуют наш передовой пост. Есть танки.
- Товарищи красноармейцы, в ружье!- крикнул товарищ Дынский, не дожидаясь приказа старших по званию.
Снова кто-то заботливо набил патронами автоматные обоймы. Товарищ Дынский выдавал каждому бойцу по четыре рожка, две «лимонки» и два противотанковых гранатомёта.
На « ЗИЛе 131» нас повезли на полигон.
Я уже немного разбирался в марках автомобилей, которых никогда не видел по ту сторону тоннеля.
Возле подземного хода все военнослужащие от рядового до майора были, как мне показалось, в сильном нервном возбуждении.
- Немцы в тоннеле есть?- крикнул Черниченко, выпрыгнув из кузова.
Товарищ майор испуганно замотал головой:
- Тоннель пока в наших руках.
- А вы чего тут стоите?- спросил мой тёзка, но ответа ни от кого не получил. И тогда Кузьменко крикнул,- в атаку, товарищи.
Мы побежали по подземному ходу навстречу опасности, состоящей из трёх пунктов: легкое ранение, как у меня, тяжелое ранение и смерть.
Товарищ Дынский хотел меня оставить в казарме из-за ранения, но я отказался. ЧЕГО я буду делать без своих хлопцев? Подумаешь, рука простреляна. Рука не живот, рана поболит, да перестанет. Хорошо, что мне выдали новую гимнастёрку. А то в рваном обмундировании перед врагами за страну неудобно.
Черниченко только выскочил на свет божий, как тут же попал под автоматную очередь и упал, схватившись за правую руку.
Блинов пригнулся и, получив две пули в лицо, упал замертво. Три пули попали в мой бронежилет, но ущерба моему здоровью не причинили. Интересно, а бронежилет выдержит удар крупнокалиберной пули? МП-40 нашу металлическую защиту не проби- вает.
Три фашистских танка из леса обстреливали наши позиции, но приблизиться боялись. Подбитая фашистская бронетехника служила вражеским пехотинцам укрытием. Солдаты лежали за гусеницами и под танками, постреливая по нам, но подняться и пойти в атаку, боялись.
- Я не понял нас окружают что ли?- крикнул Кузьменко.
Бойцы из двадцать первого века отстреливались от фрицев, находясь в тех окопах, которые мы вчера выкопали.
С Запада на нас тоже наступали, вот о них-то и говорил мой тёзка.
Наступали нагло во весь рост и строевым шагом. Десять танков ехали в ряд. Скоро вокруг входа в тоннель будет свалка металлолома. С Запада и Севера - подбитая и сгоревшая бронетехника не внушала страха, атакующим. Может, у немцев была такая тактика - с Севера нас обстрелять, а с Запада раздавить.
- Антон, давай рванём в наш окоп, и из него будем отбиваться,- я показал в сторону полуразрушенного окопчика, в котором погиб Петька Колокольников.
- Ребята, прикройте нас,- крикнул мой тёзка и мы поползли к намеченной цели.
Враги всё равно нас обстреливали и даже попали Кузьменко в ногу, а мне в каску. Вернее, пуля сначала попала в мою каску и отрекошетила в антошкину ногу.
- Ну что за свинство!- выкрикнул мой тёзка, но продолжал ползти.
У каждого нашего бойца был пакет для оказания первой медицинской помощи, и поэтому как только мы добрались до окопчика, то Антон сразу же перевязал рану, остановив кровотечение. Потом сказал мне:
- Прикрой. Я попробую подбить танк.
Я чуть высунулся из окопа и обстрелял немцев. Один фашист из-за подбитого танка бросил в нас гранату с длинной ручкой, но не докинул её. Осколки нас не повредили.
- Так и не высунешься,- выдохнул мой однополчанин и вдруг крикнул,- воздух!
На бреющем полёте к нам близко приближался немецкий самолёт.
Чтобы в него выстрелить из окопа, даже не надо было высовываться. Ну и я разрядил полупустой магазин по воздушной цели. Я стрелял, конечно, только для того, чтобы подбить самолёт, но я не предполагал, что мне удастся это сделать. Моторы работали, но самолёт резко вошёл в пике и врезался в движущий танк. подумать только - я несколькими пулями уничтожил и воздушную цель, и бронированную наземную. Если бы мне кто-нибудь о подобном случае рассказал, то я в эту историю никогда бы не поверил. Громыхнуло, так громыхнуло. Но вовремя я открыл рот и зажал уши, а вот Кузьменко только открыл рот, но не для того, чтобы не повредить барабанные перепонки, а от уви -денного.
Немцы тоже такого не ожидали и остановились, но только пехотинцы, разглядывая место падения самолёта, а танки продолжали движение.