Я оцепенела.
Он просовывал свой рот между моих ног и бесконечно лизал меня.
Я была пустой.
Он поместил свой изменнический член внутрь моего тела и стал двигаться. Прижался своими губами к моим. Потер клитор. Укусил меня за горло. Потребовал, чтобы я кончила.
Я была мертва.
Он трахал меня несколько раз, превращая себя в страдающего несчастного зверя. Он отказывался испытывать оргазм без меня, и его неспособность доставить мне удовольствие заставила его упасть на колени, проклиная и стоная свое жалкое ничтожество.
Я отвернулась и возненавидела себя за то, что я так холодна. Я ненавидела себя за то, что сожалела о своей холодности. Но я возненавижу себя еще больше, если прощу его за то, что он причинил мне такую боль.
Комната лежала в руинах. Все картины и бесценные артефакты были разбиты вдребезги. На полу валялись обломки. Стены и мебель были изрешечены дырами. Казалось, ему было все равно, он пинал любое дерьмо на своем пути, пока ходил по своему обычному кругу.
У меня есть кое-что для тебя, сказал он после того, как Эребус принес один из наших обедов. Кровать прогнулась под его весом. Посмотри на меня, Доун.
Я закрыла глаза.
Его вздох раздался между нами, его лицо находилось в нескольких дюймах от моего на подушке. Он вложил мне в руку листок бумаги, и мои пальцы крепко сжали его. Конверт. Я знала, что это письмо от моих отцов.
Тепло пробежало по моим щекам. Затем онемение вернулось.
Открой его, его голос был приглушенным, в нем звучала надежда.
Я открыла глаза и увидела конверт, запечатанный свечным воском. Все, что писали мои отцы хорошие новости, плохие новости, признания в любви представляло угрозу для моих тщательно выстроенных стен. Если боль обрушится на меня, это станет зенитом моей гибели. Я не выживу. Я этого просто не захочу.
Но я должна была прочитать его. Мне нужно знать, что они живы и здоровы.
Бесстрастно вздохнув, я сломала печать и прочла письмо, написанное тремя разными почерками. Демон одержимо следил за
мной своими предательскими глазами, пока я просматривала нежные заверения, мягкие слова и искала подсказки, скрытые значения за выражениями, которые могли бы предположить, что мои отцы знали о моей ситуации.
Я ничего не нашла. Они думали, что я в Альберте, верили, что я счастлива, и ждали меня домой через два месяца.
Сложив письмо бесчувственными пальцами, я протянула его к ближайшей свече. Сохранив их теплые слова, я создам для себя искушение постоянно читать их. Воспоминания о них поглотят меня. Я подержала бумагу в пламени, наблюдая, как она загорается, как загибаются края и огонь поглощает ее в завораживающем сиянии.
Демон вырвал письмо у меня из рук и швырнул на пол. Отступив назад, он уставился на обугленные пятна пепла, и его глаза были немигающими и мрачными. Когда он поднял голову, все следы отчаяния исчезли, сменившись борьбой и безжалостностью, которые бушевали в его мерзкой крови.
Разве так поступила бы твоя мать? он сурово прищурился.
Нет. Она пронесла письмо от своего покойного мужа через весь мир, опираясь на его слова, чтобы обрести силу.
Я не моя мать, сказала я без эмоций.
Нет, ты не она. Твоя мать была бойцом, эти слова должны были резать, как самое острое лезвие.
Я ничего не чувствовала.
Когда-то ты была бойцом, он наклонился ко мне, положив руки на кровать рядом с моей головой, и его тон был вызывающим. Я забрал это у тебя. Я знаю, что это так, и никогда не смогу выразить, как я сожалею. Но тебе пора дать отпор. Тебе пора начать драться, бл*дь.
Правда капала с этих мужественных губ. С тех же самых губ, которые доставляли удовольствие другим женщинам.
Острая боль пронзила мою грудь.
Я хочу уехать, я посмотрела ему прямо в глаза. Отпусти меня.
Это не драка! он выпрямился, все его тело напряглось от разочарования. Это бегство.
Борьба с тобой ничего мне не даст, гадкая улыбка искривила мой рот. У тебя нет ничего, что мне нужно. Ты ничто.
Он резко втянул в себя воздух.
Я испугался.
Для меня ты мертв.
Я пошел к ней в комнату, потому что был, бл*дь, в ужасе.
У меня сдавило грудь, и я откатилась в сторону.
Ну так и тащи свою жалкую задницу обратно к ней.
Одним быстрым рывком он оказался перед моим лицом, запустив руки в волосы, а налитые кровью глаза горели тысячью мучительных эмоций.
Я люблю тебя.
Нет, дышать стало труднее, больнее. Ты не имеешь права так говорить.
Он прижал меня к кровати всем своим весом и заглянул мне в лицо.
Я люблю тебя.
Ты так сильно любишь меня, что трахаешься с другими женщинами, я смотрела сквозь него мертвыми глазами, мой голос был тонким и глухим. Сколько других у тебя было? Нет. Знаешь что? Мне на это наплевать.
Ты не слушала ничего из того, что я говорил, он обхватил мою голову руками, не давая мне отвести взгляд. Макария
Ты засунул в нее свой член?
Слушай
Да или нет?
Он посмотрел мне в глаза травмированный, измученный призрак былого взгляда.
Да.
Все внутри меня отключилось. Он выкрикивал какие-то слова, но я не слышала его, не знала, как долго он продолжал. Все это не имело значения.
А потом случилось нечто странное. Он оделся и вышел из комнаты. Через мгновение он вернулся, одел меня в брюки и рубашку и усадил на неразбитое кресло посреди груды обломков. Дверь за его спиной открылась.