Доктор человек занятой. У него большая практика, и он пользовался популярностью в семействах, принадлежавших к высшим слоям общества Нью-Йорка. И все же этот элегантный человек находил время по дороге от одного богатого пациента к другому остановиться у подъезда перенаселенной многоэтажки.
Он не спеша поднимался по лестнице, останавливался на каждой площадке у полуоткрытых дверей и отвечал на вопросы, которые ему задавали тихими, неуверенными голосами, осматривал маленьких детей и стариков, открывал свой небольшой черный чемоданчик и раздавал лекарства. Он помогал всем бесплатно, лечил от всех болезней, начиная с потницы у младенцев и кончая туберкулезом. Доктор сумел отправить молодого человека, который жил в сырой комнате на втором этаже, в санаторий на Лонг-Айленд.
Не требуйте у Рокко немедленного ответа, мистер Агнелли, предупреждал врач Габриеля. Он может никогда не вспомнить, что с ним стряслось. Такие тяжелые травмы часто стирают память. Хотя в один прекрасный день в его памяти, возможно, откроется окошечко и всплывут воспоминания о том страшном дне. Дайте ему время.
У Рокко было много времени, но оно его не радовало. Только через месяц его физические травмы были залечены. Теперь он мог самостоятельно бродить по квартире и даже пойти погулять. Но он по-прежнему оставался в комнате, которую родители выделили ему, и отчаянно цеплялся за свой стул, не желая и страшась выйти из дома.
Ему нравилась эта работа, а Дженни нравилось смотреть, как ловко и умело он действует. Ей нравился запах свежей стружки, острый, смоляной, пьянящий больше вина. Ей было приятно слышать постукивание тесла и мягкое жужжание пилы. Габриель негромко насвистывал и напевал во время
работы:
А? Что? спросил он рассеянно, поглощенный своей работой. Он стер пот со лба рукой, в которой все еще держал тесло, отбросил назад прядь черных волос. Потом усмехнулся, заметив, что они одни в комнате, и решительно шагнул к Дженни.
Она шила Эллису платьице ко дню крещения. Габриель поднял ее со стула и обнял за талию, все еще держа в руках тесло. Вторая рука принялась ласкать ее ягодицы. Он прижал Дженни к своему телу, и она ощутила твердую выпуклость внизу живота. У нее перехватило дыхание. Кровь бросилась ей в лицо и хлынула по венам. Ее тело затрепетало. Она обняла Габриеля за шею и теснее прильнула к нему.
Гейб, у этой комнаты стеклянные стены, слабо протестовала она. Ее переполняло острое желание. Оно поднималось от самого центра ее существа к отвердевшим грудям.
Опасность щекочет мне нервы, cara. Знаешь, чего я хочу? Он вздохнул, слегка покусывая мочку ее розового ушка. Потом отступил на несколько шагов. Пригласить тебя в отель «Мария-Антуанетта». Там никто не знает нас, кроме Огги и Уты. Там не будет ни детей, ни кузин, ни милых старых колдуний, ни друзей, ни родственников. Никого, кроме нас двоих
Послышался легкий шорох открывавшейся двери. Придерживая рукой, затянутой в перчатку, черную шляпу с широкими полями, в комнату вошла Бейбет. Огромные карие глаза понимающе взглянули на Дженни и Габриеля.
Как у нас идут дела? спросила она, как обычно, сдержанно. А, вижу, что хорошо. Она осторожно, даже с некоторой опаской, словно прикасаясь к жеребенку чистых кровей, провела рукой по раме станка. Надеюсь, на нем уже скоро можно будет работать? Сегодня я приобрела самую лучшую в мире шерстяную пряжу. Купила весь доставленный на судне груз и самый дорогой. У нас нет наличных денег, и я предложила наши акции торговой фирме «Грэнд Сентрал Сток» под обеспечение ссуды. Бейбет криво усмехнулась.
Наши акции? Чьи это? спросила Дженни. Габриель усиленно копался в ящике с инструментами, стараясь скрыть возбуждение.
Ты очень практичная, Джен. Ты обратила внимание на самое главное. Теперь владельцем акций является друг нашей семьи. Они принадлежали Джеси и мне. Брат ничего не знает о нашей договоренности. Я расписалась за него.
Это подлог, сказал Габриель, доставая шило. Сделка может оказаться незаконной, если ваш «друг семьи» обжалует ее. Тогда вы потеряете акции.
Не думаю, чтобы он пошел на это, Бейбет неторопливо снимала длинные белые перчатки, осторожно сдергивая их с пальцев. Потом схватила их правой рукой и шлепнула ими по левой ладони. Было видно, что ее решение отняло у нее много сил и выдержки.
Если хотите, считайте это подлогом, пока брат не узнает о том, что я сделала. Он никогда не узнает, если мы не прогорим. Тогда я потеряю все, а главное, доверие своего брата. Поэтому мы просто не прогорим.
Бейбет, зачем тебе все это? спросила Дженни.
Как зачем? Посмотреть, смогу ли я сделать что-нибудь полезное в жизни
На пороге комнаты появился ее брат. Джеси был одет по последней моде: синий костюм в белую полоску и соломенное канотье. Он картинно размахнулся, и шляпа полетела по комнате.
У моей сестры обостренное чувство вины за то, что у нее есть наследство. Смотри на жизнь проще, Бейбет. Видишь, у меня нет комплексов. Он ласково улыбнулся сестре и поцеловал ее в лоб. Потом наклонился и хотел было поцеловать Дженни, но в самый последний момент сдержался. Я уже привык видеть здесь Дженни, когда возвращаюсь домой. Порой мне кажется, что она член нашей семьи.